– Какое отношение имеет сафьян к фрагментам? – Алла, нахмурившись, произнесла.

– Сафьян в XV веке был редкостью. Только в Твери мастера знали секрет обработки кожи, чтобы она не гнила и сохраняла узоры. – Владимир, доставая очки в золотой оправе, объяснил. – Никитин мог использовать сафьяновую обложку для фрагмента. А упоминание травы – это не просто рецепт, а указание на место, где её собирали, возле храма, рядом с речным портом.

– Если Илларион записал это, значит, он знал о тайнике. – Дмитрий, встав, прошёлся по кабинету. – Возможно, Никитин доверил ему спрятать фрагмент, а сам оставил намёк в дневнике.

– Почему тогда лоскут с картой был обнаружен в Смоленске? – Алла, не сдаваясь, указала на сканированную карту. – Может, Никитин хотел ввести в заблуждение?

– Афанасий очевидно наблюдал за Илларионом, ведущим свой дневник. Он знал, когда кто-то найдёт дневник в монастыре, то попытается распутать следы. – Ирина, не отрываясь от компьютера, ответила. – Мы же видим скрытые слои. Эти окружности – не просто случайные отметки. Они образуют путь, который ведёт в Тверь.

– Ирина права. Никитин был хитёр. – Владимир, как всегда, выступал в роли медиатора. – Руками врачевателя Афанасий оставил потомкам намёки, что видны только через анализ. Если линия ведёт к Твери, значит, там и спрятан фрагмент.

– А если это не указание на место, а “время”? – Дмитрия вдруг осенило. – В дневнике Иллариона говорится о «вечном вздохе». Может, фрагмент удастся найти только в определённый момент?

– У меня есть идея. Надо сопоставить даты из дневника с историческими событиями в Твери. – Ирина, сияя от удовольствия, кивнула. – Например, если Никитин вернулся в день полнолуния, возможно, тайник открывается только тогда.

– Хорошо, поедем в Тверь. – Алла, всё ещё сомневаясь, вздохнула. – Нам главное не ошибиться в выводах, иначе это может стоить жизни вашей семьи, Дмитрий.

Свет от фонарей и лучи фар пытались пробиться между щелями жалюзи, оставляли неяркие полосы или лениво ползли по стенам, останавливались на фотографиях в рамках, словно хотели что-то подсказать людям. Алла Танаева, сидевшая у окна, аккуратно поправляла очки, её пальцы нервно теребили край расстегнутого лабораторного халата. Ирина Тарасова, погружённая в код, время от времени бросала взгляды на ноутбук, где отображались страницы дневника монаха Иллариона. Дмитрий, стоя у стены, глубоко дышал, пытаясь сохранить спокойствие.

– Современная Тверь – это не деревня, – произнёс Владимир, нервно прохаживаясь перед столом. – Город огромный, и без конкретного указания мы будем бродить как слепые в темноте. Никитин мог спрятать фрагмент где угодно, в подвале, в храме, даже в старых стенах крепости.

– Да, это проблема. Нужен точный ориентир. – Алла кивнула, её голос звучал сомнительно. – Может, я смогу найти что-то в символах?

– Посмотрите сюда! – Палец женщины указал на экран. Ирина, внезапно подняв голову, прервала их размышления. – – На этой странице дневника Иллариона есть ключевой момент. Монах писал о своих молитвах в сосновой роще на левом берегу реки Тьмаки. Лекарь упоминает монаха Игнатия, старца, с кем делил обряды.

– Игнатий? – Дмитрий подошёл ближе, его серые глаза впились в текст. – Это имя я слышал в легендах о Тверском соборе. В XV веке он был известен как провидец.

– Если Илларион молился с ним в роще, значит, место связано с монастырём. Река Тьмака течёт рядом с Тверской крепостью. – Владимир, нахмурившись, добавил. – Там до сих пор сохранились старые храмы и пещеры.