– Да с чего бы? Вы меня прекрасно поняли. Я не имел в виду конкретный элемент периодической таблицы. Ваша религия изначально создавалась из самых благих побуждений, но свои теперешние черты она приобрела благодаря Риму и исключительно как инструмент манипулирования массовым сознанием со стороны правящей элиты. То есть тогда, когда прикоснулась к «золоту» земной власти.

Шеган чувствовал, что разговор уводит его от первоначальной цели. Нужно было как-то сгладить ситуацию и переходить к эндшпилю, минуя при этом цугцванг. Впрочем, на лице аббата продолжала красоваться немного туповатая улыбка благодарного слушателя.

– Доктор, ну буде вам. Вы еще вспомните средневековую инквизицию, сексуальные скандалы двадцать первого века и последний крестовый поход, который, кстати, и послужил отправной точкой «большого исхода». Любая идея, даже самая светлая, кого-то привлекает своей чистотой, а кого-то – возможностью реализовать свое греховное тщеславие и низменные пороки. Я слышал, что именно описанный вами выше «простой» образ жизни культивируется на вашей родной планете. И что, удалось построить рай рукотворный на «отдельно взятой территории»?

Мало кто на этом свете знал, что Шеган, гражданин САК, доктор социологии, профессор и член всевозможных научных ассоциаций, является уроженцем далекой провинциальной планеты. И уж точно эта информация не могла входить в круг интересов католического священника. Однако Шеган вполне достойно выдержал взгляд своего странного собеседника, мгновенно ставший холодным и колющим.

– Знаете, я вот уже четверть века, то есть всю свою сознательную жизнь, живу и работаю на Нью-Вашингтоне и именно эту планету привык считать своей родиной.

Шеган кинул непроизвольный взгляд на хронометр своего коммуникатора и торопливо поднялся, отодвинув в сторону недопитый коктейль.

– Прошу меня извинить, падре, если вы не против, мы продолжим прения немного позже.

Мастер, отвернувшись от аббата, шагнул к выходу – в который уж раз!

– Да благословит вас Господь и наставит на путь истинный! Да минует вас чаша гнева Его праведного, да пребудет с вами мир и покой, сын мой!

Шегану вновь пришлось резко повернуть голову в сторону собеседника. Но за столиком, за которым они провели вместе не менее часа, никого не было. Только еле заметная серая тень скользнула рядом с лицом монаха, а стеклянная дверь бара качнулась, словно ее задел порыв стремительного горячего ветра.

Когда мастер вернулся в свою каюту – лучше бы он из нее вообще не выходил, – настроение его было окончательно испорчено. Некая третья сила, совершенно не стесняясь, дала понять, что все его игры в конспирацию, а может, и не только его, не стоят и ломаного гроша. Почему его не трогали до сих пор? Почему не вышли на контакт еще там, на Нью-Вашингтоне? Ведь это была не вербовка… А что тогда? Одно он теперь понимал абсолютно отчетливо: если он и доберется до Стаха, обратный путь на Нью-Вашингтон ему заказан. Всю процедуру встречи на Таире и дальнейший путь в Орден необходимо было менять буквально на коленке. Шеган в позе лотоса присел прямо возле входной двери и постарался привести мысли в порядок. Раньше он никогда не жаловался на память, а сейчас у него было чувство, как будто в его голове промчалось стадо слонов. Аббат. Аббат Ноэль… Он точно слышал это имя от высокопоставленных знакомых в Американском Союзе, но от кого и по какому поводу, вспомнить не мог…