– Хорошо, что здесь никто не верит в кровососущих исчадий ада, – подытожила Ева, но Пибоди у нее за спиной все равно взяла Макнаба за руку.

Впрочем, от внимания Евы это не ускользнуло, как и то, что другой рукой ее напарница положила руку на грудь.

– Пибоди, у тебя там что, крест?

– Что? У меня? – Пибоди мгновенно опустила руку и, густо покраснев, откашлялась. – Ну, я случайно встретила Мариэллу из архива, и у нее случайно оказался один. Запасной. Вот я его и одолжила. Так, на всякий случай.

– Понятно. А кола у тебя, чисто случайно, с собой нет?

– Нет, если только ты не имеешь в виду Макнаба.

Макнаб усмехнулся.

На светофоре Ева обернулась к Пибоди:

– Повторяй за мной: «Вампиров не бывает».

– Вампиров не бывает, – послушно повторила та.

Ева удовлетворенно кивнула и отвернулась, но затем с подозрением посмотрела на Рорка.

– А ты чего так смотришь?

– Все это гипотезы. В конце концов, большинство легенд отчасти основаны на фактах. Был исторический Влад Цепеш, стал легендарный Дракула. Любопытно, тебе не кажется?

– Любопытно то, что я очутилась в машине с тройкой болванов.

– Для кого болваны, – спокойно возразил Рорк, – а для кого – люди, непредвзято смотрящие на мир.

– Гм. Может, заскочим по дороге на рынок, затаримся парой фунтов чеснока? Просто для спокойствия наших непредвзято смотрящих.

– А что, можно? – вскинулась Пибоди, но, увидев в зеркале уничтожающий взгляд Евы, тут же втянула голову в плечи. – Это, я так поняла, означает «нет», – шепнула она Макнабу.

– Ну и я так понял.

Еве пришлось припарковаться на втором уровне уличной стоянки, да еще и за пять кварталов от клуба. Солнце уже зашло, и на смену теплому апрельскому дню пришла ночь с пронзительным ветром, мечущимся между стенами домов.

Они направились к клубу, пробираясь сквозь еще не поредевшие толпы пешеходов, спешивших кто домой, кто в ресторан, кто развлечься. У спуска под землю Ева остановилась.

– В тоннелях держаться всем вместе, – приказала она. – Как попадем в клуб, можно разбиться на пары, но лучше не терять друг друга из виду.

В адских демонов она не верила, зато в существовании земных была более чем уверена. Причем многие из них жили, работали и развлекались в недрах городских подземелий.

Оставив наверху вой ветра, они стали спускаться – вниз, вглубь, во влажный сумрак тоннелей. Таившиеся в них клубы, забегаловки и притоны зазывали посетителей, завидев которых любой матерый зэк дал бы дёру.

Подполье завлекало клиентов садомазохистскими секс-клубами, где за деньги предлагали «сеансы» с людьми, роботами или машинами в роли мучителя или в любой гнусной комбинации. В барах разливали пойло, в котором концентрация нейротоксинов лишь на пару миллиграммов не доходила до смертельной, а человеческая жизнь ценилась меньше, чем глоток этой дряни. Держась в тени, где только и можно было творить все, чему место лишь в потемках, сюда порой захаживали психически нездоровые и склонные к насилию люди. Пропитанная кровью тьма вскармливала смерть, как ядовитый зловонный гриб.

В тоннелях Еве слышались отголоски надсадного плача и отчего-то еще более отвратительного смеха. На грязном полу сидел, скрючившись, один из многих уже обреченных наркоманов. Бледный как смерть, он, пыхтя, тыкал себе в руку иглой, вкалывая очередную дозу «дури», которая рано или поздно его прикончит.

Ева отвернулась и двинулась дальше, мимо секс-клуба с фасадом из ярко горящих в темноте кроваво-красных лампочек. Они напоминали ей о комнате в мотеле, где она убила своего отца.

В подземелье было холодно. Вот и в той комнате тоже стоял холод. Такой холод, что как зверь вгрызается зубами в тело.