– Твоя тетя за тобой не придет, – сказала она. – Но у тебя есть бабушка. Ты знаешь, как к ней доехать?

– Да, – произнес Петя. – Тетя Лида, спасибо вам за все. Скажите, а маму отпустят?

– Конечно, – фальшиво-бодрым голосом заверила его Лида. – Нужно немного подождать. Это какая-то ошибка, ее отпустят. Но тебе нужно ехать к бабушке. Я дам денег на дорогу, возьми, – она протянула Пете несколько купюр.

Крадучись, чтобы их не заметили соседи, они прошли по общему коридору и через двор. Лида ощущала жар Петиной ручонки, которой мальчик впился в ее ладонь. Мамыкина понимала, что поступает подло, но Семен прав. Она не может оставить ребенка у себя.

До вокзала было рукой подать. Несмотря на раннее утро, там уже толпились люди, ожидавшие электричку на Москву. Лида купила Пете билет. Сосредоточенный и не по годам взрослый, мальчик отрешенно стоял на перроне. За всю дорогу до вокзала он не проронил ни слова, только теснее прижимался к Лиде. Мамыкина старалась не смотреть на него.

– Лидушка, а ты что здесь делаешь? – услышала Мамыкина знакомый голос. Она резко обернулась. Перед ней стояла соседка по общежитию, Ниночка. Она работала буфетчицей на вокзале. – Едешь с дочкой в Москву?

Соседка присмотрелась, и на ее хитроватом лице проступило лисье любопытство.

– А кто это с тобой? – приторным голоском произнесла она. – Никак сын Кобозевых? Петюша, это ведь ты, маленький мой?

Лида попыталась заслонить ребенка от Ниночки, но та проворно подошла к мальчику.

– Бедный мой, бедный. Папу и маму арестовали. И куда это ты едешь, Лидочка? Помогаешь Петюше? Он хороший мальчик, возьми булочку, – и она протянула ему булку с маком.

Загрохотал подходящий к станции поезд. Ниночка ахнула:

– Так Петюша едет в Москву! Наверное, к бабушке. Конечно, конечно, ему сейчас так тяжело. Мамы и папы нет…

Ниночка потрепала ребенка по голове. Лида поцеловала мальчика. В глазах Пети застыли слезы. Мамыкина вдруг кинулась к кассе.

– Билет до Москвы, – выдохнула она. – Быстрее, пожалуйста, быстрее.

Слава богу, было воскресенье.

Лида успела вскочить в уже отходящий от станции поезд. Она не могла отправить ребенка одного в огромный город. Буфетчица Ниночка, склонив на бок голову с перманентом, смотрела им вслед с легкой улыбкой и махала рукой.

Разыскать в Москве бабушку было делом сложным. Она жила на самой окраине, в двухэтажном кирпичном доме, построенном сразу после войны. Крепкая, моложавая женщина, совсем не похожая на старуху, приняла удар судьбы стойко.

– Я так и знала, – произнесла она, прижав к себе плачущего Петю. – Мою дочь и ее мужа должны были рано или поздно арестовать. Не плачь, маленький. Ты останешься у меня.

Узнав, что тетка Пети отказалась от мальчика, она только вздохнула:

– Подлецы всегда остаются подлецами, особенно в наше время. Я ее не виню. У нее тоже есть дети. Спасибо тебе, Лида, за то, что приютила моего внука. Бог это не забудет.

Она перекрестила Мамыкину и поцеловала ее в лоб. Лида попрощалась с Петей. На пороге она обернулась. Мальчик, утирая кулачками слезы, прижался к бабке. Больше их Лида никогда не видела.

Дома она оказалась к вечеру. Муж ни о чем ее не спрашивал, дочка даже и не знала, что Петя ночевал у них. Лида, сильно уставшая за день, прилегла отдохнуть. Так и заснула. Ее разбудил громкий шум в общем коридоре и гул голосов. Затем раздались удары в дверь.

Семен чертыхнулся и пошел открывать.

– Лидочка, это я, – раздалось из-за двери, – Нина, соседка. С моим ребеночком плохо, открой, пожалуйста.

Семен, не подозревая ничего плохого, распахнул дверь. В комнату ввалились люди в форме и в штатском. Мамыкин, одетый в одно исподнее, задрожал. Он прекрасно понял, что означает такой полуночный визит. Вслед за непрошеными гостями появилась буфетчица Ниночка. Еще несколько соседей заглядывали в комнату. В их глазах читались одновременно страх и торжество.