– Как вы относитесь к калифорнийским трансгуманистам, которые жаждут исправить, улучшить, «увеличить» человечество?

– Подобные мечтания уже имели место перед Второй мировой войной: эксперименты проводились в лаборатории Cold Spring Harbor. Та же самая прекрасная утопия – человечество без болезней.

– «Человечество без болезней» – точные слова Билла Гейтса (экс-Microsoft), Марка Цукерберга (Facebook) и Сергея Брина (Google) – трех самых богатых людей планеты. Цукерберг объявил, что выделяет три миллиарда долларов на полное искоренение болезней к 2100 году.

– В 1930-х годах исследователи из Cold Spring Harbor хотели уничтожить болезни, опираясь на принципы евгеники. Стерилизуя одних людей и принуждая к брачному союзу других. Потом эту «прекрасную идею» подхватили нацисты и дискредитировали ее. Но каждая семья хочет, чтобы их дети были здоровее соседских.

– Вы ставите знак равенства между трансгуманистами и нацистами?

– Я просто говорю, что, меняя наш геном, мы никогда не знаем точных последствий. Пример: десять лет назад в Индии я видел большую семью – сорок человек! – и у всех на руках и ногах было по шесть пальцев. У каждого члена семьи – двадцать четыре пальца! У меня тогда мелькнула дурацкая мысль: «У этих людей есть эволюционное преимущество, если они решат стать пианистами!»

Я смотрел через окно, как Роми взбирается на трапецию, и думал, что этот симпатичный грек наверняка понравился бы Мэри Шелли. Интересно, он бесстрашный исследователь, прячущийся за маской шутника, или авантюрист от науки? А может, я придираюсь, потому что до сих пор не переварил фондю?

– И все шесть пальцев хорошо работали?

– Отлично. Дополнительным был маленький сочлененный мизинец. Представьте, как удобно играть на арфе шестипалому музыканту!

– Да уж, техника улучшилась бы процентов на двадцать! У флейтистов, гитаристов… И в ушах ковырять удобнее.

– Тогда я искренне полагал, что было бы гениально, сумей я «одарить» этой геномной вариацией все население планеты, улучшая человеческий вид. Я взял кровь у тех индусов и обнаружил мутировавший ген. У них, как у нас с вами, было две копии генома: хромосома матери, хромосома отца плюс мутация равно двадцати четырем пальцам вместо двадцати. Но если у кого-то мутация повторялась дважды – что случалось в этой семье совсем не редко, – эмбрион погибал уже на восьмой неделе беременности. Интереснейшая мутация: одна копия – хорошо, две – смертоносно.

– Надо же… Прощай, карьера арфиста.

– Я рассказал вам эту историю в назидание. Мы не знаем, какую цену придется заплатить за игры с геномом. Следует задуматься о вреде, причиняемом эволюции. Хотим улучшить наш вид? Придется принимать решение всем миром.

– Но человек воистину неидеален…

– В точку! У мухи-дрозофилы зрение во много раз мощнее нашего, а летучие мыши слышат гораздо лучше людей. Наша грудная клетка не защищает печень и селезенку, так что, случись авария, мы рискуем умереть от потери крови. Люди умеют ходить только на двух ногах, в отличие от далеких предков, отсюда боли в пояснице. Пищеварительные и дыхательные «трубопроводы» слишком сложны, да и менопауза могла бы наступать попозже.

– Но вы уверены, что, несмотря на все эти несовершенства, трогать ничего не следует?

Доктор Антонаракис отошел к окну и посмотрел на деревья. В саду юная брюнетка в белом халате раскручивала Роми на турникете, напоминающем лабораторную центрифугу. Моя дочь смеялась – громко, заливисто, ее смех взлетал вверх, трепетал в воздухе и разбивался о панорамные окна, как отчаянно-неосмотрительная малиновка.