– Что волосы распустила? Перед кем собираешься хвостом своим мести, перед отцом, что ли?!
Схватившись за голову, я вылетела из кухни, укрылась в своей комнате. Что происходит с родителями теперь? Вчера в их тела словно вселилось что-то страшное, чужое, полностью подавив личную волю. Но сегодня это они, помнят, разговаривают – и все стало только еще ужасней. Но теперь даже не позвонишь в скорую, не скажешь: «Помогите, у моих родителей за ночь переменились привычки и испортился характер».
Глава третья. Путь волка
Звон мобильника заставил меня совершить прыжок на месте. Не глядя на вызов, поднесла аппарат к уху и услышала срывающийся от волнения голос своего воздыхателя Ники Лучкина:
– Саввушка, это ты?! Я уже полдня пытаюсь до тебя дозвониться, сотни раз набирал!
– Ника, прошу, не кричи так, – поморщилась я. – У меня забот выше крыши, целый час кухню в порядок приводила, не слышала звонков.
Я что, оправдываюсь перед ним? Но нужно признать, что сейчас даже Нику я была рада слышать.
– Понимаю, видел вашу кухню, – пробормотал он.
– Что? Как?!
– Я заходил к вам ночью, ну, скорее под утро. Когда проснулся от воплей за окном и понял, что в городе черт знает что творится.
– А, так это твой шарф я видела на полу…
– Ага, точно. После единственного вопроса к твоему отцу мне пришлось в темпе делать ноги из квартиры, а шарф я еще прежде снял и…
– Да поняла, поняла! – привычно начала раздражаться я. Значит, безумие не коснулось Нику, и это хорошо, очень хорошо, но и как-то обидно: чем он лучше моих папы и мамы?
– А твои родители в порядке? – догадалась все же спросить. Повисла пауза, потом Ника откашлялся и произнес разочарованным голосом:
– Саввушка, милая, я десятки раз тебе говорил, что живу в этом городе один, у своего приятеля. Когда ты заходила ко мне с Лилей, то всякий раз об этом спрашивала, так что я даже подумываю о табличке на двери…
– Ой, да, прости! – оборвала я его как можно убедительней; в самом деле, можно было и запомнить уже. – Я, кстати, как раз у Лильки и была ночью.
– Да знаю!
– Черт, это-то откуда?
– Саввушка моя, ну начни уже думать своей красивой головушкой! Я с ночи тебя ищу, неужели не додумался созвониться с твоей лучшей подругой? Еще ночью, ты тогда спала. Но я хотя бы смог спокойно вернуться домой.
– Ясно, – пробормотала я совсем упавшим голосом, потому что с кухни теперь доносился визг матери и взвинченный, злой голос отца. – Спасибо, что так переживаешь за меня.
Ника как-то странно замешкался, подавился воздухом, наверно, был поражен тем, что в кои-то веки я говорю ему что-то хорошее. Потом предложил:
– Слушай, мы можем встретиться прямо сейчас? Я стою в подъезде твоего дома…
– Ой, у меня еще уборки по самое… – на самом деле я обдумывала план бегства к Гальперам, и мне было не до встреч.
– …и мне ужасно холодно без шарфа, Саввушка, не будь же такой жестокосердной!
– Ладно, сейчас будет тебе твой шарф, жди, – рявкнула я и отключилась.
Прислушалась: в квартире стояла недобрая тишина, которая для меня сейчас была страшнее криков. Я пожалела, что не попросила Нику подняться за мной, и была почти готова перезвонить ему. Но все же осмелилась приоткрыть дверь комнаты. Коридор пуст, это хорошо. Я на цыпочках отправилась к входной двери. Когда проходила мимо кухни, замерла и прислушалась: родители разговаривали совсем тихо, скорее, шептались. Я поспешила покинуть квартиру.
Ника в ожидании меня топтался на дорожке перед дверью парадного, вид в самом деле замерзший и несчастный, шея голая – шарфа у него запасного нет, что ли? Метнулся ко мне, крепко обнял, даже, кажется, планировал поцеловать под шумок. Но я отстранилась, и он только провел пальцами по моей щеке, заставив поморщиться: пальцы были холодными и влажными одновременно.