Толпа начала скандировать какое-то слово, но Ри не мог разобрать, что именно они кричат. Кажется, повторяли без конца чье-то имя, и вдруг Ри понял, что имя это – его, и кричат – ему. Тяжело дыша, словно после быстрого бега, он поднял голову, откинул со лба длинную черную прядь – и толпа снова взорвалась приветственным воплем. В зале, видимо, было несколько десятков тысяч человек, захваченных сейчас единым порывом восторга и предвкушения чуда.

Он опустил глаза вниз и обнаружил, что в руках у него находится какой-то невиданный музыкальный инструмент. Рука сама собой, привычным жестом легла на…

…на обечайку, и Ри тут же понял, что этот инструмент – гитара, просто очень необычная. Он поднял руку, призывая толпу к тишине, и тут же за его спиной вдруг раздался единый и огромный звук. Ри понял, что там, позади него, находится оркестр, и по его знаку все они приготовились, и сейчас…

А дальше – пришла музыка. Нет, пожалуй, даже Музыка – с большой буквы. Эта Музыка, которую он играл и играл невидимый оркестр, разрывала на части пространство, уносила, возносила, возвеличивала… руки его двумя безумными птицами летали над инструментом, и в мире, казалось, не осталось больше вообще ничего, кроме сумасшедшей мелодии, обезумевшего оркестра и замершего в немом восторге зала…

И вдруг все остановилось.

Замерла, как впаянная в лед, рука над струнами, смолк оркестр, словно его разом кто-то выключил. Ри почувствовал, что не может пошевелиться. Кажется, даже дыхание прервалось.

– Так… – произнес где-то в пространстве тихий голос. – Да-да-да… И не скроет их даже камень…

Ри почувствовал, что откуда-то из пустоты протянулась невидимая ему рука и опустилась на лоб. По ней словно пошел электрический ток, сначала слабый, но становящийся все сильнее и сильнее. Лоб покалывало, потом от головы, вниз по телу, побежала волна дрожи. Он рванулся, отчаянно, ожесточенно, но не смог сдвинуться ни на миллиметр.

– Глупые птицы… – шептал голос. – Пленники… музыкальной шкатулки… Теперь вам уже не сбить меня с толку…

Ток усилился. Ри чувствовал, что его трясет, сознание начало меркнуть, гаснуть, мысли спутались – и тут он закричал. Из последних сил, уже понимая, что все это – вовсе не сон, а нечто совсем другое, он закричал, как не кричал никогда в жизни.

– Что там такое? – с тревогой спросил Ит.

Даша рывком села на кровати, прислушалась.

– Это Ри, – с удивлением сказала она. – Бежим!

В комнате они застали следующую картину. Пилот корчился на полу рядом с разоренной кроватью, руками вцепившись себе в горло, рядом с ним валялось разодранное и смятое покрывало. Даша оценила обстановку мгновенно – она упала на колени рядом с Ри и крикнула Иту:

– Держи его! Держи крепче!..

Он повиновался и изо всех сил прижал плечи Ри к полу, чувствуя под руками окаменевшие в судороге мышцы.

– Что с ним? – Ит с тревогой уставился на целительницу.

– Не знаю… – Даша положила Ри на лоб руку, замерла. Вскрикнула, дернулась, потом, в мгновение ока собравшись, положила вторую ладонь рядом с первой. Закрыла глаза. Ит видел, как на лбу у нее вздуваются от напряжения вены, как покрывается испариной резко побледневшее лицо.

Ри резко вздохнул и застонал. Мышцы его мгновенно обмякли, потом снова судорожно напряглись. Его затрясло.

– Держи, – не открывая глаз, приказала Даша. – Ит, не подведи меня!

Тело Ри вдруг выгнулось дугой, он закричал. Под руками Даши что-то вздрогнуло, отчаянно задергалось и – вырвалось. Пилот рухнул на пол и остался лежать неподвижно, едва дыша.

– Успели… – прошептала целительница. – Ит, принеси мне воды…