Даже открывая дверь квартиры, он не выпускал меня из объятий. Наверное, стоило хоть здесь оторваться друг от друга, чтобы дойти, нет, добежать до кровати. Но отпустить сейчас казалось подобным катастрофе. Мы даже не стали снимать обувь. И ничего удивительного в том нет, что мы споткнулись.

Точнее, споткнулся Никита, но утянул и меня. Взвизгнув, я рухнула на грудь Никиты, приподнялась, глядя испуганно в льдистые глаза. Благо, упали мы на брошенную на пол шкуру. Хвала дизайнеру! А потом мы оба расхохотались, почти одновременно, словно кто-то дал команду. Такое ощущение, что чувства сегодня включились на максимум, с нервной системы были сняты все предохранители.

– Не ушибся? – поинтересовалась я, когда отсмеялась.

– Нет, – и снова залюбовалась его улыбкой.

Обвив талию руками, Никита резко перевернулся, подмяв меня под себя. Дыхание сперло под его весом. Я затрепетала, настолько уже отвыкла от этих ощущений крепкого тела под ладонями, восхищения в мужском взгляде и нетерпеливых рук, ласкающих кожу. Его ладонь порывисто пробежалась по бедру, задирая на мне платье до подмышек, проникла под бюстгальтер.

– Я не дотерплю до спальни, – прошептал Никита, отодвигая кружевную ткань, чтобы поймать губами твердый сосок.

Выгнув спину, я застонала, громко, с надрывом. Он не дотерпит? Да я сама его изнасилую, если он сейчас же не приступит к делу. Решив не медлить, я занялась его брюками. Дернула ремень, следом разобралась с застежкой и ширинкой брюк. Кажется, сломала, но кого это сейчас волнует? Никита же выхватил из кармана пиджака свой бумажник. Его взгляд заметался, он не хотел оставлять без внимания мою грудь, но и презерватив сам собой не искался в бумажнике.

– Да-а-а! – простонал он, когда моя ладонь скользнула в его белье и сжала пульсирующий член.

Такой твердый, обжигающий. Я считала мгновения, пока Никита натягивал презерватив, в ожидании момента, когда его член окажется во мне. Вот только ни одна фантазия не могла передать настоящих ощущений. Это было ошеломительно и мучительно одновременно. Он входил медленно, очень медленно. Ладонь Никиты судорожно сжимала мое бедро, почти причиняя боль. Но я лишь лежала, откинув голову и дыша через раз, наслаждаясь этой медленной пыткой. Похоже, и он наслаждался этим непередаваемым ощущением первого проникновения и трения горячей кожи.

Наконец он погрузился в меня полностью, до основания, до искр перед глазами и громкого стона, сорвавшегося с губ. Низ живота прострелило сладкой судорогой, когда он качнулся назад, а потом вновь толкнулся в меня. Никита врывался резко, глубоко, приостанавливаясь на пике, словно каждый раз пытаясь погрузиться глубже, проверить границы моего тела. Его губы шептали нежности, ласкали грудь и терзали мои губы.

Обвив ногами его бедра, я металась под ним, дрожа с каждым резким ударом. Разрядка наступила внезапно, в один самый сильный рывок. Меня будто разбило на части, на сотни осколков. Я кричала в экстазе, содрогаясь всем телом. А продолжающиеся движения лишь продлевали моменты моего наслаждения, пока Никита сам не содрогнулся. Он простонал натужно, громко, не скрывая своего блаженства. Уткнулся лицом между моих грудей. А я обвила руками его голову и счастливо рассмеялась.

Мы так и лежали, потные, обессиленные, счастливые. Мне было так хорошо и легко, что, казалось, за спиной распахнуться крылья. Я даже удивилась, что не взлетела, когда Никита помог мне подняться на ноги.

– У меня лежало вино, – поцеловав в висок, он потянул меня к прихожей.

Смешно, но я только сейчас оглядела интерьер квартиры. Очень современно и светло. Много деревянных элементов в оформлении, разных дизайнерских штучек, вроде напольных ваз, кашпо, картин. Миновав прихожую с зеркальным шкафом-купе, мы прошли на кухню. Кухонный гарнитур оказался белоснежным, глянцевым.