— Верина… — вполголоса протянула, не сводя взгляд от мечтательного лица женщины, — а ты связь не улавливаешь?

— Какую? — Словно очнулась тётка, с недоумением на меня посмотрев.

— Когда напасти-то, на твой дом повалились?

— Забор полёг на вторую ночь, как Шимусу отказала, — ответила женщина, всё ещё пребывая в наивном неведении.

— Угу, а гуси пропали когда? Ты с Шимусом, случайно, не встречалась где-нибудь? — Настойчиво расспрашивала, надеясь, что до Верины, наконец, дойдёт.

— Так, на рынок ходила, там он… снова звал, а утром Мей вышла гусей из сарая выпустить, а их и нет во дворе, — вполголоса, будто размышляя проговорила «тётка», через секунду вытаращив на меня свои глазищи, соскочив с табурета, рыкнула, — так это он! Он, ползучий, пакости мне устраивает! Зачем?!

— Ну Верина, — простонала я, взглянув на разошедшуюся женщину, пояснила, — чтобы ты согласие своё дала, да к нему перебралась, видно, мужик по тебе сохнет.

— Да… — ошеломлённо пробормотала тётка, устало падая на стул.

— А ты-то? Если не по нраву он, то покажем Шимусу, где раки зимуют, — зловещим голосом произнесла, подмигнув хихикнувшей Мей, которая тут же спросила:

— А где они зимуют?

— Потом расскажу, — ответила, покосившись на задумчивую Верину, вновь вернулась к девчушке, — что хотела поведать?

— Там козу привели, видела, как мальчишки её гнали.

— Ну вот, обещанная коза прибыла, — усмехнулась, невольно вспомнив мужа и написанную в сердцах строчку. Выбравшись из Вистерии, я перевернула все свои бумажки, но этот злополучный листок так и не нашла. Одно радует, писала я русскими буквами и прочесть Кеннет не сможет.

— Хороший мужик, — наконец промолвила Верина, улыбнувшись уголком губы, добавила, — Хани говорила ласковый.

— Ты главное — не торопись, — наставляла «тётку» заметив её очумелый взгляд, и невменяемый вид, — присмотрись, на свидание сходи. Пакостить он больше не будет, долг отдавать не надо. Так что подумай хорошенько, если же мил и детей твоих примет, то почему нет. Вместе так-то жить легче и тебе, и ему, где он поможет, где ты подсобишь.

— Ох, Тьяна, а люди, что скажут?

— А что люди? Разве вы что дурное замыслили? Он вдовый, ты тоже, — проворчала я, разворачивая из лопуха огромную рыбину, решив пожарить её на углях. Что-то так давно не ела истекающую соком и жирком, с запахом дымка свежеиспечённую рыбку, с хрустящей корочкой и нежной, тающей во рту мякотью… «Чёрт!» — мысленно выругалась, чуть не подавившись слюной, так не вовремя вспомнив о любимом блюде.

— Поразмыслю, — задумчиво пробормотала Верина, резко поднимаясь, — дай мне, сама управлюсь с карпасом.

— Ну… если только почистить, — не стала возражать, уступая место у стола, — но чур жарю я. Мей, идём во двор, поищем, из чего мангал будем делать, да решётку какую-нибудь присмотрим.

17. Глава 17.

Рори парнишка на вид лет четырнадцать, сын Верины, вернулся домой, когда я, довольно щурясь, заносила в предусмотрительно распахнутую дверь большое блюдо, на котором сводя с ума своим ароматом, лежала запечённая рыбка. В доме на столе нас давно дожидалась отварная картошка с маслицем и капустный салат с зеленью. Так что встретили мы усталого ребёнка очень торжественно. Его изумлённый взгляд и оторопелый вид, так рассмешил сестричку, что её заливистый смех, казалось, прокатился до самого Лурда.

— Привет, я Тьяна! — На ходу поприветствовала ошеломлённого мальчишку, переступая порог дома.

— Рори, беги переодевайся да приведи себя в порядок, ужинать будем, — с улыбкой проговорила Верина, забирая из моих рук поднос. Мей, шустро обойдя маму, уже успела взобраться на стул и замерла в ожидании, поэтому «тётушка» решила напомнить маленькой егозе, — брата ждём.