Василиса взглянула в оконце, что на крыльцо выходило.

Сваты веселились на полную катушку. Даже гармониста с собой взяли. Жених скрипел нарядными сапогами, а сватья орала во все горло, нахваливая жениха на все лады.

– Сам по себе молодец! Красавец, кузнец! – заводила шустрая тетка, показывая на жениха. – В руках все спорится! Любая работа по плечу! Сам избу себе поставил! И тут закручинился. Для кого, говорит, я красоту такую строил? Нет в избе хозяюшки! Вот, говорит, только невестушки не хватает для счастья! Прослышал он, что здесь красавица живет! Говорит, что жизни не будет, коли ее в жены не возьмет! Приуныл, и все из рук вон! Видать, задела сердце ретивое краса девичья!

– Нет! – закричала девушка. – Тятенька, выгони их вон!

– Это кто у нас тут раскричался! – прикрикнул Матвей, открывая дверь в горницу. – Вон скольким уже отворот- поворот дала! Радуйся, что как Матрене килу не посадили за норов больно крутой! Мотря тоже переборчивой была, пока килу не схлопотала от жениха разобиженного! И ты хочешь? Ты на жениха глянь! Мужик – хоть куда!

– Тятя, не надо! – слышался в избе крик. – Тятенька! Мне и здесь хорошо!

– Цыц! – прикрикнул Матвей, пока мать дочку наряжала.

Василиса смотрела на слезы, которые катились градом по девичьим щекам.

– И цыц мне тут! А то засиделась в девках! Всех уже просватали! – приговаривала мать, наряжая красавицу. В открытом сундуке с приданным виднелись рубашки вышитые, платки и ленты.

– Гони сватов, – осмелела василиса, видя, как девка перестает плакать, и на нее смотрит. – Горем обернётся. С таким не шутят!

Матвей скрипнул половицами и к дочери.

– Правда, ты с домовым шашни крутишь! – насел он на бедную девку. – Отвечай отцу!

– Тятенька, правда все это… – всхлипнула девка, спасая руками свои косы. Она опустила глаза и замолчала. Мать завыла белугой: «Горе-то какое!».

– Вот чуяло мое сердце… Тихо, мать! Позор-то какой! Чтобы к девке нашей нечистый ходил! Да не голоси! – рявкнул Матвей, пока мать невесты рот рукой прикрыла и на дочь посмотрела.

– Не уследили! Не углядели, – подвывала мать, роняя слезы.

– Вот тем паче надо ее поскорее замуж выдать! – нахмурил суровые кустистые брови Матвей, оглаживая бороду. – А не то не ровен час на матице рожать придется!

– Не надо! – дернулась василиса, но ее не слушали.

Или просто не хотели слушать. Красная от рыданий мать поправляла нарядные ленты и разглаживала руками вышитую рубаху.

– Пускай сваты заходят! – громко произнес Матвей, пока наряженная красавица – дочь утирала слезы.

Василиса смотрела во все глаза, как сваты нахваливают невесту, оглядывают ее со всех сторон. Как бедная девушка, опустив голову, роняет слезинки. Как стоит нервная мать, бросая любопытные взгляды на жениха, который зубоскалил невесте.

– Ох, ну и ладная же ягодка у вас выросла! Так бы и укусили! – ходила вокруг невесты сводница, скрепя половицами. – Ну прямо не девка, а сказка! Вот такая невестушка нам нужна! Чтобы весь свет обойти, а такой красавицы не сыскать!

– Что-то здесь не так, – шепотом заметила василиса, пытаясь призвать взгляд нави, но обычно это делать тяжело.

Особенно, когда в избе светло. Несколько раз он обращалась к навьему взгляду, но яркий свет свечей заставлял ее жмуриться и резал глаза.

– Неужели? Наверное, потому что мы еще здесь! – ответил филин с явным вызовом. Он был ужасно недоволен тем, что его не послушали! – Что? У жениха нос кривой? Так не к тебе же сватаются. Не тебе с ним жить!

Он фыркнул и демонстративно повернулся спиной к жениху и сватам.

– Да вот нет, вроде бы, – заметила Василиса, присматриваясь к жениху. И парень на редкость ладный. Красивый, крепкий, улыбчивый. Вон стоит, подбоченившись. – Слишком ладный…