Встал с кресла и подошел к нему. Во взгляде Григория Юрьевича, судорожного метнувшемся ко мне, чувствовался страх, хотя на лице это пока не отражалось – умел он держать маску спокойствия. Я коснулся ладонью желтоватого лба Козельского собираясь активировать «Инквизитор». В любом бы случае, я подверг бы его этой неприятной процедуре с полной жесткостью. И несколько минут назад я подталкивал Козельского к честному разговору о его плане «Гром», чтобы дать ему шанс стать хоть на каплю чище перед самим собой. Нет – так нет.

От резкой активации «Инквизитора» Козельский едва ли не заблеял, из его рта вырывался прерывистый звук: не то крик, не то стон. Он оттолкнул мою руку и схватился за голову.

Растопин вопросительно глянул на меня.

- Не беспокойся, нормально все, - сказал я ему, вернулся в свое кресло и прикурил. – Сейчас угомонится.

Когда взгляд князя снова обрел осмысленность, я выдержал паузу еще в полминуты, выпустил сизую струйку дыма и потом спросил:

- Имя, год рождения, кем работаете? – наверное это было несколько похоже на начало полицейского допроса – действия очень знакомого Григорию Юрьевичу в рамках места его службы. На заданные вопросы я, конечно, знал ответы, но начитать процедуру «Инквизитора» лучше с чего-то простого, не вызывающего особых эмоций.

- Князь Козельский Григорий Юрьевич, - процедил он, прерывисто дыша. – Родился в 17 ноября в 4 291 году. От Торжества Перуна. Бога нашего! Бога! – он схватился за голову. – Место рождения - в Восточно-Уральской губернии. В городе Святокузнецке! – простонал он, из его глаз потекли слезы.

- Хорошо, - успокаивающе произнес я. – Напомните, кем работаете, служите?

- Ведомство Имперского Порядка. Я - глава ведомства! Главный корпус на Белоглинной! - выпалил он с неожиданной резкостью.

То, что человек под «Инквизитором» иногда говорил больше, чем от него требовалось, было хорошим знаком. И можно было задавать вопросы для него более эмоционально-сложные.

- Когда возвращается императрица Глория? – прищурившись, я затянулся табачным дымом.

- В понедельник двадцать восьмого мая, - процедил Козельский. – С императором. Страну ждут большие перемены.

- Это точно, - хмыкнул я, понимая, что в Козельский грезит иными переменами – вовсе не такими, на которые рассчитываю я. – Она рассчитывала склонить императора к назначению наследником Эдуарда Филофеевича?

- Ее сын должен принять престол! Только он! Никаких Денисов! Это важно! Для всех важно, как сама жизнь! – глаза Козельского заблестели какого-то нездоровой желтизной. Казалось, он сейчас вскочит с места, и Растопин предостерегающе положил свою тяжелую ладонь на его плечо.

- Эдуард еще слишком молод и не сделал ничего полезного для России. Большая часть его интересов на Западе. Он чужой для нашей страны, - заметил я. – Зачем нам такой цесаревич?

- Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! Он даст нам мир! Он даст нам новые торговые отношения и процветание! – засопел Козельский. Все-таки «Инквизитор» сильно ломал его, превращая из уравновешенного прежде человека в озлобленного зверька. – Думаешь дело только в Британии? Еще империя Теотекаиль желают видеть его на престоле. И Индийское Семицарствие. Эдуард Филофеевич даст нам мир!

- Эдуард дал бы нам только постыдную зависимость от Коварного Альбиона и отказ от важнейших интересов нашего Отечества. А также процветание ворья и негодяев в самых верхах власти, - князь хотел что-то возвратить, но я резко прервал его: - Молчи! И слушай следующий вопрос! Кто из высших государственных чинов задействовал в вашей операции «Гром»? Говори кратко: дворянские титулы, имена, должности, их роли в этой операции.