- Невероятно! Смею заверить вас, ваше сиятельство, это первый случай в моей практике! Как же такое может быть, что вчерашние раны исчезли?! Я-то читал в вашей карточке осмотра – они имели значительную серьезность. И в совокупности с действием яда, при очень ослабленном организме!.. Такого не может быть!

- Видите ли, Георгий Разимович, - назвал я его по имени отчеству, вышитом на кармане халата, - для меня столь быстрая регенерация тканей – процесс почти естественный. Я сам маг, и так устроен мой организм.

- Чрезвычайно, чрезвычайно за вас рад! Повязки больше не нужны! Выздоравливайте! пожелал он и удалился вместе с медсестрой.

До полуночи – назначенного времени появления Асклепия – я успел принять душ и даже хитростью затянуть в него Ольгу. Конечно, княгиня по-княжески сопротивлялась:

- Саша, тебе еще нельзя! И дверь не закрыта!

- Ты уверенна, что мне нельзя? – спросил я, стоя перед ней голый, и очень раззадоренный ее близостью и предвкушением, того, что сейчас я с ней сделаю.

- Может папа прийти! – выдала она последний аргумент.

- Ага, и еще Асклепий, - я недолго мучился с ее одеждой, и скоро нас двоих омывали хлестание теплые струи.

А потом Оле пришлось наклониться, опираясь на стену, и немножко поголосить.

- Извини, обошлось без цветов, - сказал я, прижимая ее к себе, когда она еще подрагивала от безумного вулкана ощущений.

- Дурак… - ответила она, повернулась ко мне лицом и начала целовать.

- Между прочим, нам предстоит провести две ночи подряд в одной постели, - заметил я. - Сегодня в этой палате, завтра «На Небесах», и может даже третью, если моя задумка с Мышкиным пройдет успешно.

- Она может пройти не успешно? – Ольга Борисовна снова напряглась.

- Я в том смысле, что добьюсь нужных результатов и сделаю это достаточно быстро. Ладно, не будем забегать вперед, еще два дня и надо многое обдумать, - одевшись, я вышел из душевой.

4. Глава 4. Эйхос мой – враг мой

Проснулись мы с Олей в обнимку около восьми утра. Разбудили звуки в коридоре: суета, скрип колес каталки, чей-то стон. Видимо, привезли тяжелобольного. В нашей части лечебного корпуса палаты только для высоких дворян, так что привезли какого-то графа, князя или богатого виконта с хорошими связями.

- Не боишься, что сейчас Борис Егорович зайдет? – спросил я Ковалевскую, когда она, сладко потянувшись, приоткрыла глаза.

- Разве я когда-нибудь боялась собственных родителей? Умею с ними ладить. Хотя бывают неловкие моменты, как, например, вчера, - она сильнее прижалась ко мне голой грудью и поцеловала меня в плечо.

А я подумал в этот волшебный миг, какое счастье, что мне досталась госпожа Ковалевская: она хороша совершенно всем. И даже ее редкие капризы – тоже в числе ее приятных черт.

- Но вообще-то надо одеться, - спохватилась княгиня, встала и поспешила к дивану, где лежало ее платье.

- Теперь надо бы повернуть вопрос так, чтобы меня выписали сегодня и по возможности пораньше, - сказал я, шаря под подушкой в поисках трусов. – Нам нужно сегодня переселиться из этого расчудесного номера, - я окинул взглядом палату, - в наш номер в «На Облаках». И есть еще одно дельце: мне бы хотелось успеть на Седьмую Имперскую к отправлению «Западного Экспресса». На нем улетает в Лондон мой товарищ. Неожиданно у него возникли кое-какие вопросы по предстоящей поездке, - пояснил я, видя ее чуть удивленный взгляд. Ольга знала, что еще вчера я никуда не собирался. Но после ночного пришествия Асклепия мне действительно пришло сообщение от Майкла, который хотел поговорить со мной по некоторому срочному и важному вопросу. - Кстати, товарищ – тот самый барон Милтон, - продолжил я, - о российском подданстве которого взялся похлопотать твой отец. Для тебя эта встреча может оказаться скучной, ты можешь остаться в гостинице, пока я решу вопросы с Милтоном.