- Мам, у меня нет прямых доказательств. Федор Тимофеевич вынужден был временно оставить расследование по Милтону и переключиться на Джеймса Лаберта - тот представляет более очевидную угрозу, - сказал я и между тем подумал: «А что, если мама права? Что если Милтон на самом деле просто интересуется той же темой, которая захватила прежде отца и теперь меня? Ведь Майкл мог на волне этого интереса, не имея недобрых мыслей познакомиться с графиней и потом… Потом у них могли сложиться вполне сердечные отношения. Черт! А это вполне возможно. Уж не переиграл ли я в излишнюю подозрительность?». От этих мыслей мне стало неуютно. Я сказал: - Мам, ты пойми правильно, подозрения относительно Майкла очень серьезны. Речь о безопасности нашей семьи и наших жизнях. Мы не может так легкомысленно относиться к странным проявлениям интереса к нам со стороны таких людей как Майкл. Я не просто так настойчиво просил не встречаться с ним. Когда ты уходила, меня мучило беспокойство: все ли с тобой в порядке? Вернешься ли ты со встречи или кто-то пришлет мне на эйхос сообщение, мол, твоя мать теперь у нас? Не без снований, мам! – повторил я. - Так было с Талией. И Айлин погибла при похожих обстоятельствах.

- Я сейчас возьму все это, - графиня собрала разбросанные листки в папку, - и поеду к Майклу. Посмотрим, что он скажет и что потом скажешь ты, если твои подозрения пусты! Как ты будешь ему в глаза смотреть после этого!

- Елена Викторовна! Очень вас прошу, не нужно этого делать! – остановила ее Ковалевская. - Сначала хотя бы свяжитесь с ним через эйхос. Расспросите по всем этим материалам, что в папке. Если он может как-то доказать чистоту его намерений к вам и Саше, пусть приезжает сюда. Саша с ним поговорит и извинится, если он не прав. Да, Саш?

- Обещаю. Но только в том случае, если он сможет доказать свою непричастность к покушениям и то, что за его интересом к тебе, мама, не скрывается никакая хитрость. Здесь ставки слишком высоки, чтобы просто верить в слова. Тем более слова британца, - сказал я, уже подумывая о процедуре «Гарад Тар Ом Хаур» или «Инквизиторе».

- Ты же делал что-то такое магическое, которое заставляло говорить человека правду? Тогда, когда у нас были люди из канцелярии Чести и Права, – созвучно моим мыслям напомнила графиня.

- Хорошо. Если он только готов пройти эту процедуру, пусть приходит, - с неохотой сказал я.

- Елена Викторовна, вы не сердитесь слишком на Сашу. Я вас отлично понимаю, но его тоже во многом можно понять, - сказала Ковалевская, вставая с дивана и обратилась ко мне. – Пусть Елена Викторовна побудет немного одна, обдумает все сказанное и еще раз посмотрит документы в папке. Пойдем, покажешь, что там у тебя сгорело и свою новую комнату.

- Мам, очень тебя прошу, не ищи встречи с этим Милтоном за пределами нашего дома. Дождись, пока мы не выясним его истинные интересы к нашей семье. Я должен в точности знать, кто этот человек, - я тоже встал, а на душе уже скребли кошки. Неужели, я совершил такую глупость: избил действительно невиновного человека – человека, который дорог моей матери? «Инквизитор» покажет, если только этот бритиш согласится на процедуру.

- За пределами нашего дома… Дожилась! Мой сын мне запрещает выходить из дома! - с горечью повторила графиня и, когда я почти дошел до двери, окликнула: - Ну-ка, подойди ко мне.

Когда я подошел, она тихо спросила:

- А теперь поясни, Ольгу ты тоже думаешь оставить у нас ночевать?

Вопрос для меня был более чем неожиданный. И чего маме взбрело такое. Хотя, если честно, то очень хотелось, чтобы было так.