- Прости, иногда приходится умничать. Заметь лучше другое, мои привычки, манеры поведения, вкусы и многое-многое другое не слишком изменились. И самое главное, не изменились сердечные привязанности, – я сделал еще два жадных глотка и поставил чашку на место. - Даже после того, как с этим телом соединился Астерий, я продолжил любить Айлин; все так же меня влечет княгиня Ковалевская и тебя я люблю так же. Или может быть еще больше. Разве не это самое главное? Разве не в этом прямое указание, кто я на самом деле?

- Меня еще больше? – переспросила она, снова повернувшись ко мне.

- Что в этом удивительного? – теперь я отвел взгляд.

- У меня голова кругом. Какой глупый вопрос: что в этом удивительного. В этом удивительное все. Совершенно все! Когда-нибудь ты мне расскажешь об Астерии, а сейчас не надо. Я, наверное, не усну до утра, а ты… - графиня взяла пустую коньячную рюмку, вертя ее в нервных пальцах, поставила, взяла сигарету. – Ты будешь спать с Талией. Это так нехорошо…

- Прости, но Талии тоже очень нехорошо. У нее так же серьезное потрясение. Да, она держится, храбрится, но ее нельзя оставить одну. Хотя я мог бы переночевать в комнатах для гостей, - я смотрел как Елена Викторовна прикуривает, и как сигарета дрожит в ее губах. Потом сказал: - Прости, я пойду.

- Иди, - сердито отозвалась она. – Иди к черту!

Подняв с пола старую одежду, я вышел. На душе было скверно и, наверное, это ощущение не пройдет к утру. Открыв дверь в свою комнату, я увидел Талию. Увидел и замер, вцепившись в дверную ручку.

7. Глава 7. Астральные виденья

Талия стояла на столе в плаще мага, надетом на голое тело. Внизу валялись книги, которые она выгребла из книжного шкафа и полок над терминалом коммуникатора. Много книг, почти все. Когда я зашел, в ее правой руке был раскрытый том «Золото Бусстера», она мельком взглянула на меня, левой, забинтованной перелистнула несколько страниц и бросила книгу на пол со словами:

- Какая дрянь…

- Зачем ты это делаешь? – я с изумлением смотрел на разбросанные книги и на саму баронессу, с воинственным видом увлеченную разбоем в моей библиотеке.

- Мне нужно найти книги по магии, по которым учился ты. Аид дери, уже все перерыла! Пиз*ец какой-то, сколько у тебя бесполезной ерунды! – она отбросила еще одну книгу и, нахмурившись, повернулась ко мне: - Где ты их, спрятал?

- А ну-ка иди сюда, - я подошел к столу, подхватил ее, чтобы отнести на кровать.

Ее лобок, почти лишенный волосиков, ткнулся в мой нос.

- Пусти! Вообще псих! Маньяк! – она ударила меня в спину правой рукой, потом левой и заорала от боли.

- Так, Талия! Слушай внимательно! – я усадил ее на кровать. – Я очень не люблю, когда роются в моих вещах! Тем более подобным варварским образом!

- Мы же друзья. Почему я не могу посмотреть, твои вещи? – она нахмурилась еще больше. – Елецкий, ты становишься каким-то вредным. Все тебе не так! То нельзя, это, бл*дь, нельзя! Со мной не хочешь встречаться. И чего ты меня вообще схватил? Чего носом мне в пиз*у лезешь? Трахнуть хочешь?

- Дорогая, я просто пояснил, что не надо разбрасывать мои вещи. Если тебе что-то нужно, то просто спроси, - я чувствовал, что она нервничает и злится. Не помню, чтобы когда-нибудь прежде госпожа Евстафьева вела себя подобным образом. Она всегда была образцом жизнерадостности и оптимизма, а сейчас с ней происходило что-то не то. Нет, я вполне понимаю, что после случившегося в Шалашах ни о какой жизнерадостности не могло быть и речи в ближайшее время. Хотя… как знать, с ее характером и энергией, она вполне могла уже несколько часов сбросить большую часть негатива и оставить лишь одно страстное желание: «всех убить». Но все-равно с ней происходили перемены, которые не укладывались в мое понимание.