Переодеваться сразу тоже не стала. Как-то подумалось… стоит мне надеть платье простой горожанки – и ничем от этих самых горожанок я внешне отличаться не буду. А значит, не факт, что меня вообще пустят в ателье, где шьют платья для леди. Не стану же я пытаться шаманить под дверью, доказывая, кто я такая!

По дороге от базара я крутила головой, отмечая, как разительно отличаются улицы друг от друга. Как пояснила Данута, наша улица – недалеко от главных городских ворот, и там можно вперемешку встретить как торговые лавки, так и жилые дома, причем принадлежащие людям самого разного достатка и разных сословий. Хотя совсем уж беднота, да еще мастеровые и рабочие, обитают в противоположном от нас конце города. Чем ближе к центру города, тем четче разделение – есть кварталы торговые, есть жилые, причем в одних селится только знать, в других – люд попроще. При этом “центр” располагается на самом деле совсем не в географическом центре, а ближе к нашему краю города.

Жмущиеся друг к другу дома зажиточных горожан – в один-два этажа, с красными черепичными крышами, иногда – увитые плетистыми растениями. В квартале знати – огромные трехэтажные особняки с белоснежными колоннами и витражами, окруженные коваными оградами и цветущими деревьями.

А еще, как ни странно, улицы чистые, хотя по ним и ходят конные экипажи. Как пояснила Данута, следить за чистотой мостовой перед своим домом – обязанность каждого горожанина, и за ее нарушение полагаются немалые штрафы.

За разговором мы незаметно вышли на главную городскую площадь. В центре располагался большой фонтан, а вокруг – здания казенного вида, несколько домов с колоннами, ратуша с большими часами и… наверное, храм. Ничем другим это не похожее ни на что здание быть не могло. Его архитектура разительно отличалась от всех домов вокруг – высоченные шпили, увенчанные золочеными кругами, острые стрельчатые окна, кружевные арки. В одном из окон первого этажа как будто мелькнуло и тут же исчезло чье-то лицо.

– Это главный храм Святого круга, – подтвердила мои догадки Данута. – Тебе туда не надо, у нас старший жрец немного… в общем, незачем тебе туда. А вон там, чуть дальше, мэрия. Пойдем, сразу покажу, тебе туда тоже придется заходить, налоги платить.

Трактирщица уверенно повела меня мимо храма, но я, залюбовавшись необычным зданием, все-таки приостановилась перед ним.

И тут одна из створок высоких ворот распахнулась – и на ступеньки вылетел маленький лысый старичок в серой хламиде и со здоровенной бадьей, которую ему приходилось волочь, обхватив обеими руками.

Я запнулась и тут же шагнула на ступеньку, собираясь помочь дедуле. Бадья была даже на вид тяжелая – неудивительно, что у него так лицо перекошено!

Но сделать я ничего не успела. Потому что в следующую секунду старичок, прытко подскочив, опрокинул свою бадью – и окатил меня водой с головы до ног!

Ощущения были… яркие. Вода оказалась просто ледяной! И пусть на улице царило лето, но жарко мне до этого момента совсем не было!

А старичок с торжествующим видом аккуратно поставил бадью у своих ног и, вытянув руку, ткнул пальцем в мою сторону.

– Изы-ыди, нечистая, со святого места!

Что? Что-о?! То есть… это он меня нарочно окатил?!

– Нечистая? – как-то очень тихо и почему-то хрипло переспросила я, делая шажок еще на одну ступеньку. С волос и одежды капало. – То есть вы пытались меня… помыть?!

– Изыди, – уже менее уверенно повторил дедок. И спрятал руку за спину. – По-хорошему говорю.

– Это было по-хорошему?! – у меня глаза на лоб полезли.