И по той же причине воду в то время не пили. Супы и похлебки ели, а пили или вино, или пиво — и то, и другое, я читала, было отвратительным по качеству и слабоалкогольным. Делали сидр — из всего, но чаще из яблок. Тоже совсем некрепкий, зато точно не зараженный и безопасный. Вот и эта мутная жидкость в графине должна быть разбавленным вином. Отвратительное, должно быть, пойло, но что делать, если жить без воды нельзя, а пить воду как она есть — считанные дни до мучительной смерти?

Что-то там еще было скверного в это время с едой? Соль есть, но она безумно дорогая… или так только там, где нет моря? Есть море здесь? Не факт, не факт. Приправы скудны и по большей части это травы вроде той же петрушки, перца нет или он не каждому по карману. Но это мелочи, к еде можно привыкнуть, есть вещи хуже, чем паршивая еда. Голод, регулярные неурожаи, и да, зимой холод такой, что временами захочется сдохнуть. Временами — с октября по апрель, потому что вряд ли здесь аналог нашего Кипра… Об образовании можно забыть. О том, что будет квалифицированная медицинская помощь, конечно же, тоже. О том, как мне быть, когда это юное тело напомнит о тех проблемах, которые существуют у каждой женщины с досадной периодичностью… не буду думать пока. Решу. Это, наверное, будет самым простым: использовать то, что придумано за сотню лет до тебя и еще никому не пришло в голову в это время. 

Наверное, можно озолотиться… Или взойти на костер. Кто их знает.

Погружаться в воспоминания было спокойно. Исторические факты были чем-то, что связывало меня с близким и дорогим, с тем, чего у меня больше не было: моей жизнью успешной состоявшейся женщины, отличного специалиста, уважаемого человека, хорошей, смею надеяться, матери. Так что мне делать, бежать? Куда, и есть ли шанс у меня затеряться? 

Допустим, Йоланду никто здесь не знает — что пока что является гипотезой и требует подтверждения. Можно выйти под покровом ночи, пойти в трактир, найти первого же крестьянина, кто уезжает из города, и напроситься к нему в служанки… но даже в моей голове план выглядел так себе. Начиная с моей хромоты — кому нужна хромающая служанка? — и заканчивая полнейшим отсутствием знания мной здешних реалий. И пусть меня даже наймут. Прикажут приготовить завтрак. Я понятия не имею, что здесь едят и как это принято подавать и готовить! И что сколько стоит. Я даже, пожалуй, вот так сходу и с дровяной плитой уже не управлюсь… и это просто готовка. А что я буду делать с одеждой? А если мне велят взнуздать — или как это называется? — лошадь? Я вообще-то боюсь лошадей… 

Нет, бегство — неудачная мысль. Меня выгонят в первый же день, и какая тогда ждет меня участь — кабацкой девки? И есть ли разница, умереть от невежества лекаря городского или же деревенского? Или ты госпожа, или тебе везет так, как, без сомнения, повезло этой моей служанке, в противном случае твоя судьба крайне незавидна… как ни крути. 

А я не то, ни другое. Я непонятно кто… и хотела бы я знать, чем же я так сильно прогневала в прошлой жизни какие-то высшие силы.

Высшие силы, за эту мысль я уцепилась. Здесь есть монастыри? 

— Лучше бы я ушла в монастырь, — тут же проверила я свою версию. Служанка обернулась и рассмеялась.

— Милая госпожа, послушником? — Я нахмурилась. — Совсем как королева Элинор? Ох, я так любила эту легенду! Но ей удалось три года прожить мальчиком, прежде чем ее разоблачили!

— Куда мне до королевы, — пробормотала я, разрешая себе сделать еще один — преждевременный, но, похоже, весьма правильный — вывод. Здесь нет женских монастырей, иначе зачем королеве, какие бы причины у нее для этого ни были, выдавать себя за монашка? — Да, я тоже любила эту легенду…