Выйдя из школы, мальчики прошли тихими улицами и выбрались на окраину. Стоял сентябрь. Осеннее солнце и ветер высушили на деревьях листья и окрасили их в желтые и коричневые цвета. В палисадниках на клумбах чахли желтые кустики осенних цветов.

– Вон, вон депо виднеется! Каменное, серое, – указывал товарищам Васёк. – Там сейчас папка работает. И знакомых там много… Еще увидит кто-нибудь. Нам напрямик нельзя. Надо через пути перебежать, с той стороны в окно посмотрим. Айда, ребята!

Скрываясь за дощатым забором, мальчики прошмыгнули в калитку и, пригнувшись к земле, побежали через рельсы. На путях стояли длинные составы товарных вагонов, гудели паровозы. По земле стелился белый пар.

– Ребята, вот стрелка… Осторожно, а то как зажмет ногу… – шепотом предупреждал Васёк.

Между вагонами в закопченных, промасленных передниках, с молотками и другими инструментами сновали рабочие; слышался лязг железа, стук сцепляемых вагонов.

– Чу-чу-чу! – подражая паровозу, пыхтел Васёк, прижав к бокам локти.

– Тра-та-та! Тра-та-та! – вторили ему Одинцов и Саша.

Обдирая на коленках чулки, они пролезали под вагонами и прятались за колесами, чтобы не попасться на глаза рабочим.

– Скажут папе – тогда несдобровать нам, – шептал Васёк.

Пробраться незамеченными к мастерским было трудно.

– Подождем, пока рабочие на ужин пойдут, – предложил Трубачёв. – Посидим в товарном вагоне.

Мальчики залезли в первый попавшийся вагон. Там валялась свежая солома, в открытую дверь широкой струей вливалось солнце.

Одинцов схватил Васька за рыжий чуб:

– Горишь, горишь!.. Саша, туши его! Туши!

Мальчики с двух сторон напали на Васька. Бросали ему на голову свои куртки, барахтались в соломе и хохотали.

Снаружи послышались громкие голоса, заскрипели под ногами мелкие камешки. Кто-то стукнул по стенке вагона молотком.

Мальчики забились в угол и притихли.

Кто-то просунул в вагон голову и громко сказал:

– Десятый!

Потом тяжелая, обитая железом дверь с грохотом задвинулась, голоса замолкли.

– Вагоны считают, – неуверенно пояснил Васёк, на ощупь пробираясь к двери.

Вагон вдруг с силой дернулся, затих. Потом стронулся с места и медленно пошел. Колеса заскрипели…

– Поехали! Трубачёв, поехали!

Ребята бросились к двери.

– Открывай, открывай! – налегая худеньким плечом на щеколду, кричал Одинцов.

Саша и Васёк, пыхтя, помогали ему. Дверь подалась. Васёк выглянул:

– Стой! Ложись! Мимо депо едем! Отец увидит… Это ничего – это на другой путь вагон перегоняют. От вокзала никуда не уйдет! – успокаивал он товарищей.

– Вот здорово!

– Покатаемся бесплатно!

Но вагон, покачиваясь, ускорял ход. В дверь было видно, как скрылось серое здание депо, остались позади железнодорожные строения.

– Ничего! Сейчас назад повернем! – храбрился Васёк.

– А вдруг не повернем? – поблескивая круглыми черными глазами, тревожился Саша.

– Трубачёв, будку проехали! Тут уж поле, один путь. Разве задний ход дадут, а?

– Не-ет…

Ребята испуганно посмотрели друг на друга.

– Вот так номер! Поехали!

– Открывай дверь шире! Прыгать будем! – скомандовал Васёк.

– Прыгать?!

Вагон шел над песчаным откосом. Мальчики, прижавшись друг к другу, смотрели вниз.

– Тут башку сломаешь… – махнул рукой Саша.

– Ничего, песок – мягко! – соображал вслух Одинцов.

Трубачёв, высунув голову, смотрел вперед. Ветер трепал его рыжий чуб.

– Сейчас поле будет. Я первый прыгну. А вы за мной. Вперед прыгайте. И, главное, от вагона подальше… – Он с беспокойством оглядел товарищей. – Сашка, слышишь… Изо всей силы прыгай, понятно?.. И ты изо всей силы… Держите книжки… Не бойтесь… Я сколько раз прыгал, – соврал Васёк, чтобы подбодрить товарищей.