Утром следующего дня он вошел в город. Минуя свой дом, он прямиком направился к дому Мириитны.

– Мириитна! Я вернулся! Смотри! – крикнул он и вывалил перед её домом всё богатство из мешков.

Мириитна вышла на балкон и окинула взглядом сокровища. На крик Ассириса повылазили и соседи из своих окон. Стал собираться народ.

– А там точно достаточно? – поинтересовалась Мириитна. – Ты помнишь уговор?

Ассирис не сомневался в своём успехе и послал пару зевак на базар за большими весами, на которых взвешивали мешки с зерном. Зачерпнул горсть монет из кучи и отдал им, чтобы они заплатили за весы и за повозку, на которой привезут эти весы.

Через полчаса к дому Мириитны подъехала повозка. Горожане, ожидающие развязки, помогли снять весы и установили их на землю. Ассирис сиял от счастья. Щедро расплатившись с гонцами за услугу, он приготовился. Мириитна спустилась вниз. Она встала на одну чашу весов, а Ассирис начал высыпать драгоценности на другую. Под тяжестью богатства чаша весов, на которой стояла Мириитна, уверенно поднималась вверх. Оставалось совсем немного. И вот Ассирис вывалил на весы последнюю горсть золотых монет. Весы качнулись в его сторону, но затем… Затем стрелка медленно поползла обратно мимо отметки «равенство» в сторону – «меньше». Затем опять показала чуть больше. Пока стрелка весов колебалась туда-обратно, Ассирис не смел дышать. Ещё несколько колебаний, и стрелка замерла. До отметки «равно» не хватало буквально доли деления на весах. Сердце Ассириса остановилось вместе со стрелкой. Толпа замерла в ожидании, глядя то на Ассириса, то на Мириитну.

– Ну, что скажешь, Ассирис? – нарушила она тишину. – Мне ли ты принёс эти богатства?

– Тебе, любовь моя, – с надеждой в глазах смотрел на неё Ассирис.

– Выполнил ли ты договор, чтобы я стала твоей?

Ассирис не знал, что ответить. Ему казалось, что это такая мелочь. Сколько там не хватило? Не более одной, двух горстей монет. Он заглянул в мешки, вывернул свои карманы. Ничего не осталось. Тут он вспомнил, как щедро расплатился за весы, за повозку. Как одарил случайных зевак за то, что они сбегали на базар и привезли всё к дому Мириитны. Именно этого ему и не хватило сейчас. Этой горсти монет. Он оглянулся в поисках их, надеясь получить хоть часть обратно: вдруг этого хватит. Но их и след уже простыл. Наверное, получив такую щедрую награду за такую пустяковую услугу, на радостях побежали в трактир праздновать.

– Выполнил ли ты условия договора? – повторила свой вопрос Мириитна.

– Нет, – понуро ответил Ассирис. – Но, может быть…

Но Мириитна не стала дослушивать того, что хотел сказать Ассирис. Слезла с весов и пошла в дом, приказав слугам собрать причитающиеся ей по праву богатства.

Народ постепенно начал расходиться. Некоторые смотрели на Ассириса с сочувствием, некоторые с усмешкой. Проколоться на такой мелочи. Все разошлись, и только Ассирис ещё долго стоял на площади и смотрел в землю. Там валялась одинокая золотая монета. Всё, что осталось от его богатства и надежды. Он поднял монету и побрёл домой.

Придя домой, Ассирис завалился в постель и молча лежал, наблюдая, как монета крутится между пальцев. Прошло, наверное, несколько часов. Мелькание монеты перед глазами успокаивало, и он не заметил, как заснул. Впервые за несколько месяцев Ассирис заснул спокойным сном. Его мысли ничего не тревожило, и ему даже начал сниться сон. Во сне он видел Мириитну. Они были вместе и счастливы, и для этого ничего не требовалось. Ни подвигов на войне, ни сокровищ. Счастье было безусловным и таким лёгким, как летящее пёрышко. Нежным и безупречно чистым. Так он проспал почти сутки, и всё это время Ассирис жил в этом сне, как наяву. Все чувства и ощущения были настолько настоящими, что, проснувшись, он чувствовал на губах её нежный поцелуй, а в ладонях теплоту её рук. Он было попытался опять заснуть, пока сон не успел развеяться и пропасть, но никак не мог. Ворочался с боку на бок, устраивался поудобнее, мял подушки, но сон не шёл. Отчаявшись, он встал и пошел на улицу. Ходил по городу до самого темна, пытаясь довести организм до изнеможения, чтобы прийти домой и снова забыться сном, в котором он будет снова счастлив. А то, что это будет именно так, он не сомневался.