После этих сведений единственное, что беспокоило эста: вдруг клиент нажрется настолько, что останется ночевать в Детинце?

В общем, переоценил себя воин Имот.

Потому и висит теперь на столбе в глубокой печали с голым торсом и сотрясением мозга средней тяжести.

– А почему на лошади меня убивать поехал, а не пешком? – спросил Сергей.

Дёрруд продублировал вопрос, мотивирующе похлопывая по боку эста плоскостью ножа.

Ножа, который он так и не пустил в дело, потому что эст и не пробовал запираться. Хотя ему и без специального воздействия было грустно. Ему бы в теплую постельку сейчас, а не в главные герои допросного подвала.

Оказалось, лошадка – это для прикрытия. Официально Имот не Сергея убивать отправился, а договариваться о встрече с одним из белозерских мастеров-кожевенников, проживавшим на отшибе в силу специфики производства.

– Что будешь с ним делать? – спросил Рёрех.

Сергей пожал плечами.

Виру с такого взять? Так нет у него ничего.

– Надо с его хозяина спросить, – пробасил Дёрруд. – Его человек – его и ответ.

– Отцу его отдай, – сказал Рёрех. – Пусть знает, что Грудята, подлец, так и не угомонился. И с вирой он сам решит. Ты же наш брат. Напасть на тебя – значит на род наш покуситься.

– Почему? – трагически воскликнула Колхульда, всплеснув ручками.

– Что «почему»? – не понял Сергей.

– Тебя чуть не убили, а я узнаю об этом от твоей наложницы!

«Ух ты ж уточка моя! – подумал Сергей. – Переживает».

Обнял осторожно, погладил по спинке:

– Глупышка! Я хёвдинга данов в хольмганге победил. Неужели ты думаешь, что какой-то белобрысый эст со мной справится?

Все равно не успокоилась. Сопит, всхлипывает.

– Ладно, ладно, все же хорошо.

– Ничего не хорошо! – вскинулась Колхульда. – Ты уезжаешь! А если тебя убьют? Как мы одни будем? Не уезжай, Варт!

– Помнишь, что я тебе обещал? – спросил Сергей, отстранясь.

– Что?

– Ты будешь женой конунга! А я слово держу. Все хорошо будет. Может, напомнить тебе? Я воин. Вождь. Моя судьба – в походы ходить. Врагов бить. И добычу брать богатую.

Расплакалась. Теперь, похоже, от радости, что ей такой славный муж достался.

«В поход, – подумал Сергей. – И как можно быстрее».

Да, Колхульда – девочка неплохая. И женитьба на ней изрядно подняла статус Сергея. Но он уже сомневался, что оно того стоило.

Впрочем, жизнь покажет. Может, после родов супруга перестанет истерить по каждой мелочи вроде неудавшегося покушения?

– Спи, моя радость, – ласково проговорил Сергей, поднимаясь и прихватывая пояс с мечом, потому что без оружия чувствовал себя неуютно. – Я ненадолго.

– …Еще! Еще хочу! – прохрипела Искора, впиваясь в плечи Сергея стальными пальцами лучницы.

– Хватит. – Сергей освободился от хватки, перегнувшись, подобрал с пола кувшин с брусничной водой. Как жарко! От души натопили холопы.

Искора томно улыбалась. Ей тоже жарко: покрасневшее лицо, груди, живот блестят от пота. Ноги широко раскинуты. «Еще!» Не так все просто. Сергей точно знал, что это не желание. Вернее, желание. Но не секса. Хочется девочке выжать его досуха. Чтобы ни с кем, кроме нее. И причина Сергею тоже понятна. Боится, что бросит ее Сергей, потому что бесплодна. Вон Колхульда вот-вот родит, а Искора – пустует.

А ведь он почти уже решил взять Искору с собой в поход. Но нет, обойдется.

Когда Сергей вернулся к Колхульде, та уже спала. Сергей беззвучно улегся рядом, но уснул не сразу. Прокручивал в памяти минувший день. Разговор со Стемидом, покушение… Пришел к выводу, что Рёрех прав: пленника правильней будет отдать князю. Продемонстрировать одновременно уважение, доверие и понимание, кто здесь главный. Если получил добро называть белозерского князя папой, то изволь проявлять сыновью почтительность. Хотя бы иногда.