- Вы что? – выдохнула он. – Это чудо, что остались живы. Машину разворотило, уже не починить. Проще на свалку вывезти или продать на запчасти.

- Замолчи, - простонала я и попыталась встать, но он повелительно прижал к асфальту.

- Лежи, - приказал он. - Автомобили ерунда. Главное, жива осталась. Точно в рубашке родилась. Кому-нибудь позвонить? Друзьям. Мужу?

- Нет, - ответила я щурясь от солнца, которое словно пытается выжечь глаза. – Мы развелись.

- Ну и чудненько, - почему-то произнес незнакомец. - Лежите, не шевелитесь, пока едет «скорая».

Я сдалась и откинула голову. В затылке отозвалась легкая боль. Кожа пошла мурашками, меня затрясло потому, что лежу лишь джинсах и блузке. Несмотря на состояние, мысленно поблагодарила парнишу, который хлопочет вокруг меня, умудряясь поглядывать, куда не следует.

Над головой голубое весеннее небо, птички щебечут, а моя машина превратилась в консервную банку, за которую еще выплачивать и выплачивать.

Сквозь шум в ушах слышно, как переговаривается толпа. Я простонала и покосилась на людей справа, среди которых помочь вызвался лишь один.

Шмыгнув носом, я спросила в никуда:

- Кто-нибудь номер записал?

Откуда-то из толпы послышался женский голос:

- Ты ж посмотри, какой гад! Врезался и смылся, тварюка. Это ж надо!

- Да это сплошняком сейчас, - раздался голос мужчины с другой стороны. – Они прав понакупят, гоняют, очертя голову. Давеча у нас на улице один вообще пьяным в подъезд завалился, мусору накидал, в лифте нагадил. Куда ЖЭК смотрит?

Женщина повысила голос.

- Да причем тут твой ЖЭК? Девочку, вон, как побило. Ты б лучше номер сфотографировал. Все с телефонами стоите.

- На это есть камеры, - отозвался мужчина. – Есть службы, которые за это отвечают. Зачем лезть туда, где не разбираюсь? Из-за таких как вы, у нас все и не ладно.

- Это каких таких?

- Да которые лезут не в свое дело!

Завязался спор, народ начал ругаться и доказывать, махая кулаками, кто лучше знает, как жизнь сделать лучше. Я тяжело вздохнула и, не поднимая головы, я глянула на столбы и заграждения.

На месте камер обрывки проводов, совсем свежие, словно кто-то специально потрудился и выдрал камеры к сегодняшнему дню.

- Сказочное везение… - прошептала я.

Парниша сидел передо мной на корточках, время от времени трогал лоб, проверял пульс и делал какие-то манипуляции, мне совершенно не понятные. Лицо серьезное, видно – знает, что делает, хотя взгляд, то и дело, соскальзывает к шелковой блузке.

- Как вы? – спросил он. – Хуже не стало?

- Куда хуже? – спросила я глухо. – Машина разворочена, нос болит, этот мерзавец сбежал...

Парень посмотрел в сторону, взгляд на секунду стал странным, будто не здесь. Проговорил отстраненно:

- Хорошо, что смылся.

- Шутите? – не поверила я, пытаясь понять, о ком конкретно мы говорим.

- Хорошо, - повторил он задумчиво, - что смылся. Значит, еще есть совесть, чтоб людям не показываться.

Через несколько минут, народ насладился хлебом и зрелищами, телефоны попрятались в карманах, люди стали постепенно расходиться.

Один, особо нахальный, мирно попивал кофе, пока я валялась в полубреду и делал фотографии с разных ракурсов. Но когда повернул камеру к себе для кадра на фоне меня, я не выдержала.

- Может еще мой нос вблизи сфотографируете?

Он оглянулся, губы растянулись в тупой улыбке.

- А можно?

- Вы в своем уме? – поинтересовалась я, пытаясь привстать на локте, но парень-врач снова удержал. – Тут авария, а не кинотеатр!

Наглец усмехнулся.

- В кинотеатре нельзя снимать, - сообщил он. – А улица – место общественное. Что хочу, то и снимаю.