– Похоже, что пани Ядвига просто работала на публику, – высказала я предположение.

– Согласен, я тоже думаю, что так и было, Женя, – не стал со мной спорить Ян, – и это только лишь цензурные слова. Как ты понимаешь, лексикон Ядвиги более обширен.

– О, да!

– Потом к оскорблениям Ядвиги присоединился ее муж. Только, по словам Марека, Людвиг не причитал и даже на оскорбления особо не напирал. Он скорее сетовал на неблагодарность парня.

– То есть декорация была примерно такая: «Неблагодарный, знаменитый племянник не просто забыл своих стареющих родственников. Он решил их оскорбить, унизить. Лишить средств к мирному и достойному существованию и всего ценного имущества».

– Да, Женя, ты практически слово в слово повторила слова Людвига, – восхищенно присвистнул молодой адвокат.

– Всего лишь обоснованное предположение, – сдержанно кивнула я, – пожалуйста, продолжай, и что было дальше?

– Марек вполне ожидаемо вспылил. Он стал кричать, что родственники уничтожили его семью и убили его детство. Лишили воспоминаний на долгие годы! А кроме всего прочего, беззастенчиво лгали ему и воровали! Распродавали за монеты память, что осталась ему от родителей! И что он за это уничтожит их! Растопчет, ославит на весь мир и обязательно отомстит! На что Людвиг ответил нечто резкое и обидное. Мол, давно ли он стал таким смелым, молоко на губах еще не обсохло, и все такое прочее.

– И все?

– Нет. Боюсь, Людвиг добавил еще парочку обидных эпитетов. А Марек не сдержался и ударил дядю по лицу.

– Правда?! – несказанно удивилась я. – Не думала, что Марек на это способен!

– Он сказал, что сам от себя не ожидал. Но в тот момент ярость просто кипела в его жилах, и он не сдержался.

– И плюс ко всему парень наговорил родственникам угроз?

– Как минимум. То есть его слова можно истолковать по-разному. А уж Людвиг постарался, чтобы полицейские услышали тот самый смысл, что сойдет за угрозу смерти.

– Вы намекаете, что свидетели были подкуплены?

– К сожалению, я не смог выяснить это точно. Но полагаю, что некоторые люди оказались там не случайно.

– Нужно срочно выяснить имена и адреса свидетелей. Как адвокат пана Збигнева, вы имеете право знать эту информацию, а также допросить их всех.

– Понимаю.

– Но перед допросом, и я вам помогу в этом, нужно будет навести об этих людях подробные справки. Но об этом позднее. Дискредитация свидетелей может нам понадобиться позже. Сейчас, прямо сегодня, нам нужно добиться освобождения Марека из-под стражи. Ему не должны предъявить обвинения. Ты ведь помнишь, что нужно сказать в полиции?

– Конечно, я запомнил все аргументы, буквально слово в слово.

– Хорошо. Кроме этого, ты должен срочно запросить у сотового оператора распечатку разговоров Марека Збигнева в вечер, предшествующий смерти Ядвиги.

– Но зачем это нужно делать? – растерялся мужчина.

– Теория, что Ядвига ехала, но не доехала до поместья Збигневых, а потом позвонила племяннику и вызвала его на встречу, буквально притянута полицейскими за уши. И нам очень легко доказать ее несостоятельность. Она рассыплется в пыль, как только выяснится, что Марек не разговаривал в тот вечер с Ядвигой.

– А если выяснится, что все было как раз наоборот? – робко пролепетал адвокат.

– Значит, на то есть другое объяснение. А мы с тобой станем держать этот факт в секрете. Ведь таковы обязанности адвоката – блюсти интересы клиента. Впрочем, полагаю, полицейские сами могут догадаться проверить распечатку звонков. Но нам нужно обязательно рискнуть, хотя бы для того, чтобы опередить их. И держать руку на пульсе. То есть иметь возможность дать логичное объяснение любому факту.