Динка устроилась поудобнее, обняв его голень и закутавшись в одеяло вместе с его босыми ногами, и принялась рассматривать ночное звездное небо.

— В тот раз у тебя действительно было впервые? — спросила она притихшего варрэна.

— Угу, — промычал он.

— И как тебе? Я оправдала твои ожидания? — почему-то ей важно было знать, что ему понравилось.

— Более чем, — отозвался он, и Динка услышала усмешку в его голосе.

— А там, в вашем мире, почему у тебя никого не было? — осторожно спросила она. Не могло же быть, чтобы он ждал свою единственную и встретился с ней, с Динкой.

— Никто не выбрал, — отозвался он, и в его голосе вдруг прорезалась такая горечь, что у Динки заколотилось сердце. Не может же быть, чтобы совсем никому он не приглянулся. Может он просто не встретил там ту, у которой бы внутри все трепетало бы от взгляда на него, как это сейчас ощущает Динка.

— А зачем вы пришли в наш мир? — снова спросила она.

— Мы не пришли, — отозвался он угрюмо. — Нас сюда вышвырнули. Как мусор. Отбросы общества.

5. Ловушка

Динка развернулась и уставилась на него, округлив глаза от удивления. Варрэны никогда ей об этом не рассказывали, уклоняясь от темы.

Тирсвад горько усмехнулся и продолжал:

— В нашем мире есть ущелье, на дне которого полыхает синее пламя. Считается, что это пламя сжигает… Нет... Испаряет до мельчайших частиц все, что в него попадает. А нас, варрэнов, довольно трудно уничтожить. Поэтому всех, кто больше не нужен, кто провинился или кто слишком… неудобен обществу, швыряют туда.

Динка слушала, затаив дыхание.

— Возможно, в большей части ущелья действительно это пламя уничтожает… Или там есть двери не только в этот мир. Но мне отчасти повезло. Когда меня швырнули в ущелье, я сразу потерял сознание. А очнулся уже в человеческом мире.

— За что тебя туда швырнули? — прошептала Динка, замирая от осознания того, что Тирсвад уже дважды прошел через казнь. Не только в этом, чужом для себя мире, но и на родине.

— За то, что ни одна Варрэн-Лин не пожелала меня выбрать…

— Как такое может быть? — потрясенно проговорила Динка. — Может ты просто еще не встретил ту, которой бы ты понравился.

Тирсвад грустно покачал головой и продолжил рассказ.

— В нашем мире живут четыре племени варрэнов, которые отличаются внешне и ведут между собой непримиримую войну на протяжении многих поколений. Если примерно назвать по-человечески, то мое племя — племя белых варрэнов. Все мои сородичи отличаются розовой шкурой, белоснежной шерстью и алыми глазами.

Динка внимательно посмотрела на него. Сейчас, без своих серебристых волос, он ни капли не походил на это описание. Лишь в темноте, или когда он злился, его глаза приобретали цвет тлеющих углей.

— Да, так и есть, — он перехватил ее изучающий взгляд и улыбнулся. — Я родился странной масти. Длинная белая шерсть и черный подшерсток, темная кожа и черные глаза. Видимо, моя мать во время очередного сражения с черными соблазнилась одним из своих врагов. Такое бывает.

Динка с волнением вздохнула.

— Черный, это как Дайм? — догадалась она.

— Да, — кивнул Тирсвад. — У меня даже рога такой формы, как у Дайма. А у моих сородичей они другие, изогнутые вот так, кпереди острием. Черные самые злейшие враги белых. Есть еще красные и серые. Но они живут чуть подальше, и войны с ними бывают реже.

— И что было дальше? — потеребила Динка задумавшегося Тирсвада за ногу.

— Меня хотели бросить в ущелье еще новорожденным, но мать не дала. И тогда Вожак племени и… — он запнулся, подбирая подходящее слово из человеческого языка, — старейшины решили, что дадут мне вырасти и оставят мне жизнь, если хоть одна Варрэн-Лин меня выберет.