Еще один элемент заметного отличия уровня жизни. В России – как помню по Царицыну и Елисаветграду, автоматизация процессов сведена к минимуму. Вернее, нет, не так. К минимуму сведено ее видимое вмешательство.

Массовые роботизация и автоматизация гарантированно ведут не только к упрощению, но даже и регрессу массового же общества. Шагнувшая в постиндустриальную эпоху Россия, как и остальные страны Большой Четверки, смогли справиться с вызовом роботизации. Правда, мы, как обычно, пошли своим путем.

В Евросоюзе и Трансатлантическом содружестве гражданам работать было не обязательно, получая достаточное для комфортной жизни пособие. Которого хватало не только на обеспечение жизни, но и на поддержание комфортного уровня. Работа в Союзе и Содружестве приносила дополнительный доход, причем вакансий на всех не хватало. Как в Великобритании с этим обстоит, Олег не знал, я еще узнать не удосужился. В России же любому совершеннолетнему подданному необходимо было отработать на благо общества четыре месяца в году, а вот гражданину – все шесть. С выходными, правда, и четырехдневной рабочей неделей.

Это было обязательно для тех, кто не связан службой или постоянной работой по контракту. Для подданных существовала еще и всеобщая воинская обязанность. Но в довольно щадящем режиме: трехмесячная служба, а после регулярные воинские сборы, больше напоминавшие собрания клубов по интересам.

Граждане Российской Конфедерации, кстати, в отличие от подданных от воинской повинности были освобождены. Занимательная система, когда государь император и президент Конфедерации представлены в одном лице. Зато созданы условия, когда как ни крути, а любая оппозиция в такой системе будет представлять интересы правителя на троне.

Закончив отвлекаться на размышления о судьбах мира, я подошел к терминалу и по карте айди активировал бронь. Потом нашел взглядом лифт и двинулся к нему, покатив за собой чемодан. Поднявшись в номер – открыв замок все той же айди-картой, даже не разбирая вещи, поставил чемодан в угол и сразу прошел к интеркому.

– Слушаю вас, – моментально отозвался голос робота.

– Горничную в номер шесть-один-три, пожалуйста-пожалуйста, – проговорил я и, не дожидаясь ответа, нажал кнопку отбоя вызова. Двойное «пожалуйста», кстати, работало как кодовое слово.

Автоматизация автоматизацией, но древнейшие профессии по-прежнему требовали человеческого участия. В Польше проституция не была легализована – в отличие, кстати, от Европейского союза. Соответственно, не была легализована проституция и в Волынском протекторате. Но за проститутками все целенаправленно ехали именно на территории – потому что проститутки в ЕС и в протекторатах разнились как безалкогольное и обычное пиво.

Вирт, кстати, в первом мире – за исключением Трансатлантического франко-испано-американского содружества, распространен не был. Самостоятельно я его и попробовать не мог – терминала и нейрошунта не было. Но это и к лучшему – в традиционных обществах ЕС, России и Британии, оказывается, удовлетворение сексуальных потребностей в вирте считалось сродни утренней мастурбации в душе – даже обсуждать подобное было не принято. Олег, привыкший в протекторате к иному, наверняка бы сильно удивился. А вот для меня ситуация с подобным отношением привычна и вполне укладывается в картину моего старого мира.

Горничная, которая уже наверняка направлялась сюда, нужна была мне, впрочем, отнюдь не для успокоения юношеских гормонов. На территории протектората, где отслеживались все перемещения личности и аккаунта, именно эта категория обслуживающего персонала – таксисты и горничные, практически всегда подрабатывала выполнением деликатных поручений по передаче информации. Той информации, которую нельзя было доверить Сети.