Да, оба моих спутника далеко не просты – я и так об этом догадывался, сейчас же еще больше утвердился во мнении.

– Позвольте поинтересоваться, в чем нужда подобного поиска? – сделав маленький глоток кофе, поинтересовался Максимилиан Иванович.

– Княгиня отказала мне в гостеприимстве. Можно, конечно, рассмотреть вариант с тем, что вы, Максимилиан Иванович, останетесь жить в имении, а я буду являться сюда на занятия. На ваше усмотрение.

Барон недовольно поморщился. Показательно. Как я заметил, владел он собой отменно – сохранить невозмутимость у него не получилось лишь в случае, когда вынужден был самостоятельно рассказать о своих шашнях со студенткой. Хотя, может, там не интрижка, а настоящая любовь, и от этого столь серьезное смущение? Впрочем, мне это не важно.

Между тем фон Колер коротко переглянулся с Мустафой. И, невиданное дело, оба вперились в меня одинаково осуждающими взглядами.

– Алексей Петрович, – произнес барон.

– Олег, – одновременно сказал Мустафа.

Мои спутники вновь переглянулись, и сириец чуть отстранился, всем видом показывая, что говорить стоит фон Колеру.

– Алексей Петрович, вариант с убытием из имения Юсуповых-Штейнберг рассматривать мы не можем.

– Почему же? – спокойно поинтересовался я.

– Я надеюсь, вы не забыли причину столь сильного к вам интереса?

– Нет, не забыл. Но пока не думал об этом, миа кульпа, – добавил я извинение ради приличия.

– Елисаветград город небольшой. И найти здесь место с подобной материальной базой, тем более такое, где мы сможем без боязни огласки изучать и совершенствовать ваши способности, – нетривиальная задача.

«С материальной базой», «без боязни огласки». Внушает, конечно. Но менять решение покинуть усадьбу не собирался, поэтому двоим товарищам напротив меня придется напрячься. Только я набрал в грудь воздуха, подбирая нужные слова, как фон Колер заговорил, опережая.

– Алексей Петрович, давайте так. Вы нам сейчас детально расскажете, что произошло между княжной Анастасией и вами, а мы вместе подумаем и решим, как загладить вину перед княгиней.

Оу. Ну да, спутникам-наставникам я же ничего и не объяснял. И формируют картину произошедшего они из того, чему стали свидетелями.

– Вопрос отказа в гостеприимстве решен. С княжной Анастасией, – пресек я попытку возразить, – у нас не произошло ничего из того, что вы себе надумали. Моей вины перед княжной и княгиней нет, отказать нам в гостеприимстве – личное решение Анны Николаевны. Останемся здесь, в усадьбе, мы только в случае ее извинений, чего не предвидится.

– В случае извинений? – приподнял бровь фон Колер.

– Вы все правильно поняли, господин барон. Поэтому прошу сосредоточиться на необходимости нашего переезда в самое ближайшее время.

– Позвольте мне попробовать самому переговорить с Анной Николаевной? – внимательно посмотрел на меня профессор.

– Как я могу вам это запретить? – пожал я плечами. И почти сразу ответил на его молчаливый вопрос: – Еще раз. С княжной Анастасией нас связывает знакомство в несколько минут, а все увиденное – истолковано превратно.

Фон Колер, оставив на столе чашку с недопитым кофе, вышел.

– Да. Олега, дела… – протянул Мустафа.

– Ты в каком звании? – не принимая предложенный тон, поинтересовался я.

– Специальный агент, – посерьезнев, ответил Мустафа.

– Звание, в смысле – капитан, майор, лейтенант?

– ФСБ – гражданская организация, у нас нет воинских званий. Обычная разрядная сетка.

– Как так? Демидов же ротмистр?

– Воинские звания сохраняют те, кто пришел из армии и флота, – если не уволены со службы, конечно. Ротмистр может работать в ФСБ, но ротмистром ФСБ от этого он не становится.