– Это Альбион?

– Да, это Альбион.

– Альбион… то есть поэтому мой отец не смог вернуться? Потому что это иной мир, не план-отражение мира нашего? Потому что из нашего мира есть только дорога туда?

– Кровавые мечи могли дать возможность ходить и туда и обратно. Но они уже разделены.

– Но ведь…

Саманта не договорила, потому что все поняла, сопоставив полученные от меня знания про Драго.

– Ты специально так беседу построил?

– Как так?

– Артур.

– Да?..

– У нас с тобой, если все получится, впереди целая вечность. Но почему-то при каждой новой встрече у нас так мало времени, что я даже не могу достойно на тебя обидеться и показать характер, – глядя сверху вниз, с холодной злостью отчеканила Саманта. – Почему ты сразу не сказал?

– Я пытался, но ты не позволила.

– То есть я еще и виновата?

– Тебе очень идет злиться.

– Ты даже комплименты не умеешь нормальные делать.

– Ну, я пока и не начинал.

– И не начинай лучше. Хам. Когда ты собираешься уходить?

– Утром же.

– Уходить в Альбион!

– В Альбион «мы» же собираемся уходить? – поднял я бровь.

– Окей, когда «мы» собираемся уходить. Не смотри так, русский мне не родной, ну, перепутала междометия.

– Местоимения.

– Тем более.

– Когда я только что перепутал местоимения…

– Не начина-ай. Настоящий легендарный герой может позволить себе быть великодушным до попустительства. Тебе так важны эти местоимения?

– Ладно, ладно, – отреагировал я на блеснувшие пламенем глаза Саманты. – Я готов уходить хоть через неделю. Решить вопрос с кровавым мечом, а все остальное – что Драго тут наворотил, пусть сам и расхлебывает.

– Хоть через неделю не получится.

– Почему?

– У нас есть обязательства перед своими фамилиями. И…

– И?..

– И, во-первых, свадьба.

– Так.

– Во-вторых, медовый месяц.

– Так.

– В-третьих, я уже дала от твоего имени обещание, и ты кое-что должен сделать.

– Та-а-ак…

– Не смотри на меня так.

– А я не смотрю на тебя так. Просто мне интересно, что…

– Между прочим, когда ты мне однажды позвонил среди ночи…

Саманта не договорила, потому что я закрыл ей рот поцелуем.

– Так что ты говоришь про свое обещание, связанное со мной?

– У тебя через полгода должна состояться дуэль с принцем Амином.

– Что?.. А, ну да, – вспомнил я поединок с аравийцем в Яме, на арене нижнего города Высокого Града.

Поединок, с которого и началась моя история в этом мире и о проведении матча-реванша которого мы договорились с аравийским принцем, стоя на крыле медленно тонущего самолета, когда в это же время бешеный взвод штабс-капитана Измайлова захватывал яхту с герцогиней Мекленбургской.

– Чему ты удивлен?

– Не ожидал, что ты об этом знаешь.

– Наверное, тебе бы стоило удивляться, если бы я об этом не знала. Знаешь, в Британии, как и в Конфедерации, есть такая служба – внешней разведки. Тебе не рассказывали?

– Давай, добивай. Художника обидеть каждый может.

– Художника?

– Что такое?

– Ты еще и рисуешь?

– Нет, я не рисую.

– А как тогда…

– Я идентифицирую себя как свободный художник.

– И?

– Хочу рисую, хочу не рисую.

– С тобой так все сложно, потому что ты русский?

– Что и требовалось доказать.

– Что требовалось доказать?

– Что художника обидеть может каждый. Почему чуть что – сразу русский?

Саманта прикрыла глаза. И провела с закрытыми глазами несколько секунд – я с интересом наблюдал, как дрожат ее веки.

– Никаких гарантий, что после моего обещания быть с тобой в горе и в радости тебе будет со мной легко, я не давала.

– Это я помню.

– И ты к этому готов?

– Самое главное, чтобы ты была к этому готова.

– Ты невыносим.

– Может быть, это потому, что я русский?