Некоторые существа еще даже шевелились, с мерзким шипением, похожим на змеиный шепот. Вторгшиеся здесь из иного мира твари были непохожи на демонов, которые атаковали плато в Инферно. Эти существа больше напоминали ящеров.

Да, демоны-ящеры, причем тронутые Тьмой – надо многими все еще клубились истончающиеся лоскутья. Мутанты – вновь догадался я, перешагивая и осматривая половину тела одной из убитых тварей. Определенно мутанты; только если в случае с бурбонами материалом для создания стал человек и… наверное, какой-то костяной демон, то на примере этих тварей можно уверенно предположить, что в них скрестили человека и существо, отдаленно похожее на крокодила или варана.

Вообще по виду разрушений и снующим вокруг морским пехотинцам выглядело все так, словно здесь вторжение закончилось совсем недавно. Хотя так оно и было – вон буквально только что устроенный прямо на земле полевой госпиталь, откуда раздаются крики раненых и видно мелькание зеленых всполохов лекарской магии; вон шевелятся недобитые демоны, периодически звучат выстрелы – добивают. Над головами то и дело проносятся звенья штурмовиков морской авиации – причем не только британские, но и греческие.

Осматриваться и вслушиваться в окружающий фон и пейзаж, впрочем, долго мне не удалось. Мы уже зашли, вернее, забежали в башню крепости, поднимаясь на самый верх по винтовой лестнице. Здесь, на выходе на верхнюю площадку, нас ждал сэр Галлахер. Выглядел магистр темных искусств… примерно так же, как и я, когда покидал плато. Даже похуже. Вот только мне раны доставляли немало неудобств, а вот сэр Уильям Джон на свои, определенно более серьезные, чем у меня, недавние повреждения внимания не обращал. Даже отсутствие одного глаза и проглядывающая сквозь сорванную кожу скулы кость ему совершенно не мешали сохранять спокойствие концентрации.

– Быстрее, быстрее, у нас мало времени! – не своим голосом (посмотрел бы я на того, кто с таким лицом будет говорить своим голосом) подгонял нас сэр Галлахер. Он даже, по-моему, поторопив нас, успел с Николаевым за руку поздороваться.

Но я уже наблюдал за происходящим краем глаза. Потому что в самом центре площадки, на камнях, щедро залитых кровью – красной, человеческой, и густой зеленой кровью демонов, лежало безжизненное тело Саманты.

Сбросив накатившее оцепенение, я в несколько шагов преодолел разделяющее нас расстояние и опустился на колено перед Самантой, аккуратно взяв ее за руку.

Принцесса была… не мертва. Но не была она и живой – я не почувствовал никаких эманаций, сопровождающих ауру любого одаренного.

Передо мной лежало обычное человеческое тело без признаков жизни. Но и без признаков смерти. Физически, предполагаю, это тело сейчас в глубокой коме, или даже в состоянии летаргического сна.

Причем именно так – тело. Передо мной лежала сейчас не Саманта; даже если получится сейчас это тело реанимировать и заставить открыть глаза, Самантой оно не будет. И к жизни она не вернется – на этом физическом носителе просто отсутствует душа.

Вот так выглядит истинная смерть одержимого – с содроганием понял я. И если Саманта, вернее, ее тело сейчас скончается, саму Саманту будет не воскресить слепком души. Потому что этой самой души в теле нет. И самое поганое, что я не чувствую у безжизненного тела связи с душой принцессы.

«Да как так-то?»

Пока я, пытаясь привести мысли и чувства в порядок, вглядывался в такое спокойное и умиротворенное вне жизни лицо, вокруг меня рождалось движение уверенных действий. Видимо, один я здесь был неосведомленным участником, а все остальные определенно знали, что и как нужно делать.