Дуротан прокладывал путь, огибая мечущиеся белые фигуры волков и одетых в мех соплеменников, пока у него чуть не закружилась голова от запаха крови и шкуры животного. Внезапно он увидел просвет. Дуротан погрузился в себя, крепко сжимая копье и сосредоточившись на одной цели. Для него существовало сейчас только одно место позади левой передней ноги самки. Копытни были крупными животными, и их сердце тоже отличалось немалыми размерами.

Его копье попало в цель, и огромное животное содрогнулось. На шкуре показалась алая кровь. Дуротан нанес чистый и правильный удар – хотя самка копытня еще несколько мгновений боролась за жизнь, в конце концов она рухнула замертво.

От громкого крика у Дуротана зазвенело в ушах. Он улыбнулся, тяжело дыша. Сегодня ночью у его клана будет еда.

Они всегда брали больше охотников, чем нужно, чтобы завалить зверя. Удовольствие от охоты заключалось в выслеживании, схватке и убийстве, но необходимо также много рук, чтобы разделать зверя и подготовить его к доставке в селение. В этом принимали участие все, от вождя до самого молодого охотника. В какой-то момент Дуротан, вместе со всеми рубивший тушу, выпрямился, чтобы размять окровавленные по локоть руки. Его взгляд поймал какое-то движение, и он нахмурился, вглядываясь вдаль.

– Отец! – воскликнул он. – Всадник!

Услышав это слово, все бросили свое занятие и встревоженно переглянулись, но благоразумно молчали. Всадники никогда не догоняли отряд охотников, так как это могло вспугнуть добычу, – кроме случаев, когда отряд отсутствовал слишком долго и о нем начинали беспокоиться. Одиночного всадника посылали только в том случае, если Гарада внезапно требовалось вернуть в селение, а это означало плохие новости.

Гарад молча посмотрел на Гейю, затем поднялся, чтобы встретить всадника. Кург’нал, старый, седой орк, соскочил со своего волка и приветствовал вождя, ударив большой рукой по своей широкой грудной клетке.

Гонец не стал тратить слов зря.

– Великий вождь, приехал какой-то орк под флагом переговоров и желает видеть тебя.

Гарад нахмурил брови.

– Переговоров? – это слово показалось ему странным, и в его голосе слышалась растерянность.

– Что такое «переговоры»? – Оргрим был одним из самых могучих орков в клане, но умел двигаться совершенно бесшумно, когда хотел. Дуротан, увлеченный разговором, даже не заметил, как друг подошел к нему.

– Переговоры означают… – Дуротан подыскивал слова. Для орка они звучали так странно. – Этот чужак приехал только поговорить. Он приехал с миром.

– Что? – Оргрим выглядел почти комично, его клыкастая челюсть слегка отвисла. – Это, должно быть, какой-то подвох. Орки не ведут переговоров.

Дуротан не ответил. Он смотрел, как Гейя подошла к мужу и тихо что-то говорила ему. Как и Дрек’Тар, Гейя была шаманом, и у нее были свои, особые задачи. Она была Хранительницей закона, хранила свитки, передаваемые от поколения к поколению, и заботилась о том, чтобы древние традиции и обряды Северных Волков не были утрачены. Если кто-то и понимал, как должным образом ответить орку, приехавшему под знаменем переговоров, то именно она.

Гарад повернулся к молчащим оркам, терпеливо ожидающим его реакции.

– Орк по имени Гул’дан приехал поговорить, – сообщил он им. – Он возрождает древний ритуал переговоров, и это означает, что он наш… наш гость. Мы примем его с почетом и уважением. Если он голоден, мы накормим его самой лучшей едой. Если он продрог, он может получить самую теплую из наших накидок. Я выслушаю то, с чем он приехал к нам, и буду вести себя в полном соответствии с нашими традициями.