— Ничего не известно? — я отрицательно качала головой и он хмурясь, уходил.

Я же не находила себе места. Хизра для меня за столько лет стала родным человеком и мне было страшно потерять её. Да, она не принадлежала нашему Роду и я не чувствовала её как других. Но если с ней что-либо произойдёт, будет не менее больно. Пуриш, ходил по поместью как привидение, бледный и молчаливый.

Дар, то успокаивал меня, говоря, что все буде хорошо, то обнимал, даря покой, но я опять вскакивала и начинала мерить зал шагами. Мне было приятно его присутствие и внимание, но я осознавала, что у правителя есть дела поважнее. Да и Хизра для него, по сути, никто, это для меня она важный, запавший в душу человек. Вот только Дар каждый раз твердил, что важные дела у него сейчас здесь, со мной.

Я была очень благодарна ему за то, что он рядом. Его поддержка была необходимой. Мои мысли метались от одних страшных предположений к другим. За время прожитое в этом мире, прошлое на Земле почти забылось, растворилось под новыми яркими воспоминаниями. Но вот в такие моменты память возвращалась, подкидывая разные жизненные истории и возможные варианты осложнений при родах.

Дар только поймал меня и усадил рядом, приобнимая и успокаивая, в очередной раз, расшалившееся воображение, как раздавшийся шум в коридоре заставил нас оглянуться на дверь. Первым вошёл Валионор, за ним Эдхар, отец и последним просочился в дверь бледный Пуриш. Я мёртвой хваткой вцепилась в руку Дара, не замечая как он морщится.

— А вы чего? — непонимающе обвёл нас взглядом лекарь.

— Валионор, может ты уже скажешь, что с девочкой? А то не то, что у Пуриша, у нас сердце может не выдержать, — нахмурился отец. 

— А что вы переживаете? С ней все в порядке! — недоумевающе огляделся он.

— Ты можешь нормально объяснить? — почти прорычал Дар, отрывая мои пальцы от своей руки.

— Ой, Дар, прости, — отодвинулась, чтобы опять невзначай не сделать больно и только мельком отметила как потемнело его лицо.

— С Хизрой все хорошо! — сказал, обескураженный таким напором, лекарь. — Пуриш, поздравляю, у тебя сын родился, — наш управляющий, схватился за сердце, я бросилась к нему, сама не понимая, то ли поддержать и не дать упасть, то ли поздравить.

Но он взял себя в руки и выслушивал поздравления со всех сторон, благодарно улыбаясь и стараясь незаметно смахнуть слезу с глаза.

— И все же, — все никак не успокаивался отец, — зачем ты девочку увёл к себе в лекарское отделение, что она, тут родить не могла?

— Не могла, ребёнку не хватало магии, чтобы родиться полноценным аэрлингом. Пришлось её положить в купол и выжать досуха несколько десятков накопителей, — в глазах Пуриша плескался страх и я обняла его, понимая, что сейчас ему это важно.

— А сейчас? Сейчас-то все в порядке? — поднимаясь с диванчика, уточнил Дар.

Его подъем словно разбил хрустальную тишину, которая повисла во время рассказа лекаря, все задвигались, приближаясь к Валионору.

— Всё. Всё в полном порядке, — замахал руками лекарь. — Мальчик родился крепенький, здоровый, — и предвосхищая наши вопросы, продолжил. — Несколько дней они полежат в лечебнице у меня, чтобы я мог убедиться, что все прошло хорошо. Там за ними присмотрят. А потом переправим её с дитём сюда.

Со всеми этими переживаниями спать я легла далеко за полночь. Пуриш пытался дать мне другую горничную, но я наотрез отказалась. Ну вот зачем мне она? Как же надоело, что все считают меня малолетним ребёнком, который даже переодеться ко сну сам не может.

Рано утром еле встала, не выспавшаяся, разбитая. Портал перенёс к воротам в академию и я, нещадно зевая, ёжась от прохлады и скованно двигаясь от боли в мышцах после фееричной тренировки, не торопясь шла по аллее. Чуть в стороне от неё на тренировочном поле уже вовсю занималась группа боевиков. Как они могли быть такими бодрыми в такую рань, никак не понимала, продолжая свой улиточный путь.