Медленно включаю освещение, но делаю его слегка приглушённым. Она опять удивлена и быстро осматривается. Нельзя дать ей успокоиться и расслабиться! Ненадолго отпускаю на волю Шерхана, но прочно держу его на цепи.

Шерхан обходит Рабыню, в руке у него уже хлыст с кожаной накладкой на кончике, вынутый из комода.

– Спину прямо! Ноги вместе! Руки плотно прижаты к бокам. Смотреть в пол! – жёсткие, как удары хлыста, команды следуют одна за другой.

Она буквально секунду мешкает и тут же получает удар по ягодице. Даже не удар – просто лёгкий шлепок, но вскрикивает и дёргается всем телом, как будто её прижгли раскалённым железом.

– Запомни, так ты должна стоять перед господином. Кто ты? Отвечай!

– Рабыня… – получив очередной шлепок, быстро добавляет: – Господин.

– Запомни, когда ты отвечаешь на вопрос господина, то смотришь в глаза. – Шерхан хлыстом приподнимает подбородок и ловит её взгляд. – Что ты должна сейчас сказать?!

– Слушаюсь… Господин.

– Ответила – и глаза в пол до следующего вопроса! Ты поняла?

– Да, Господин.

– Зачем ты сейчас в этой комнате?

Она испуганно замирает в растерянности. Потом, как бы преодолевая себя, тихо выдавливает:

– Наказание… получить, Господин.

– На колени!

Даже в таком слабом свете видно, как она краснеет. Медленно, неуверенно опускается на колени.

– Это поза ожидания наказания! – грозно рычит Шерхан. – Спину прямо, руки за спину, кисти вместе одна к другой на попе! Ладони наружу! Смотреть в пол! Ноги раздвинуть!

Несколько лёгких ударов по внутренней стороне бёдер.

– Запомнила позу?!

– Да, Господин, – отвечает уже быстрее.

– В чём ты провинилась? Отвечай!

– Господин… не говорила «господин» господину, Господин… – от волнения запуталась, но, видимо, решила, что уж лучше много раз сказать «господин».

– Теперь проси твоего господина наказать тебя! Смотреть в глаза!

Это ей даётся не сразу. Наконец она с трудом выговаривает:

– Господин… накажите меня.

Всё, пора загонять Шерхана обратно в клетку, пока он не разошёлся – это не заурядная дежурная саба, которую можно ему бросить. Я уже хорошо понимаю натуру моей Мышки: её заводит подчинение, ожидание наказания, процесс подготовки к нему, но не оскорбления типа «шлюха» или покрепче, которые в ходу у Шерхана. Ещё она не переносит сильной боли, да этого и не нужно – боль она сама вообразит в голове так, что малейший шлепок воспримет как настоящий удар. Командую:

– Встать!

Поспешно встаёт и занимает подобающую позу – быстро учится!

– Сними носки!

Без колебаний снимает и замирает – не знает, что с ними делать.

– Подойди к зеркалу, положи их на пол и вернись на место!

Расстояние до зеркала от того места, где она стоит, метра четыре. Относит, наклоняется и укладывает носки на пол. Возвращается и становится в нужную позу.

– Сними джинсы и положи туда же.

После недолгого колебания, неуверенно расстёгивает джинсы и медленно их снимает. Относит к зеркалу и хочет вернуться, как вдруг замирает, быстро снимает трусы и прячет их под джинсы – заметила, что на застиранных и немного бесформенных трусах расплылось огромное мокрое пятно. Ей очень стыдно. Стыдится невзрачного белья и этого позорного, как она считает, пятна.

Таковы женщины: они скорее покажутся перед мужчиной голыми, чем в уродливом белье!

– Приказа снимать трусы не было! Надень их!

Даже с такого расстояния вижу, как она краснеет всем телом. Медлит.

– Быстро надеть и вернуться на место! – рявкает Шерхан.

С отвращением натягивает трусы и возвращается, не поднимая глаз.

– Сними трусы и отнеси!

Это она делает быстро, даже поспешно и с явным облегчением, но не тут-то было: следующая команда повергает её в ужас.