Слишком дорогим там было жилье, но все стремились туда попасть. Там не было грязи и мусора нижнего уровня. Воздух был не настолько пропитан едким дымом заводов, а преступлений совершалось в разы меньше.

В основном там жили те, кто смог устроиться в этом жестоком мире, работая напрямую на модифицированных или открыв пусть и небольшой, но свой бизнес. Все же крупные предприятия если не целиком, то частично принадлежали имситам, а мелкие булочные или швейные мастерские их не интересовали.

В детстве я всегда мечтала, что стану известной балериной, примой театра на третьем уровне, и перевезу родителей под самые небеса. Туда, где улицы чистые, а вокруг море зелени и цветов, что пахнут просто одуряюще после дождя. Мечтала, что у нас будет огромный дом, большой пес, а мама и папа больше не станут пропадать на работе едва ли не круглосуточно, чтобы свести концы с концами.

Мечтала. До тех пор, пока не поняла, насколько беспощаден и жесток этот мир.

Поправив глубокий капюшон невзрачной черной толстовки, я поднялась на эскалаторе вверх – на второй уровень. Дальше – на третий – можно было попасть или через шоссе, чего лично я себе позволить не могла даже при наличии документов, или на лифте, через центральный охранный пост. По пропуску, который я обычно носила на шее.

Да только мой пропуск теперь тоже был недействителен. Оставалось надеяться на чудо. И хитрость.

– Пропустите! Пропустите, пожалуйста! – толкалась я, пробиваясь через привычную очередь, выстроившуюся у пропускного пункта. – Я очень сильно опаздываю!

– Все опаздывают! Ишь, какая цаца! – рявкнули мне откуда-то справа, но я не остановилась ни на секунду.

Специально толкалась, усиливая давку. Мне было заранее стыдно и совестно, но другого варианта попасть на третий уровень просто не имелось. Без пропуска не пускали никого, даже если на кону стояла твоя жизнь.

Заприметив девушку, с головой погруженную в ифон, я метнулась к ней, едва не сбив ее с ног, но сама же ее и удержала. Очень ловко удержала, вытаскивая из открытой сумочки беспечно торчащий пропуск.

– Ох, простите! Так тороплюсь! – извинилась я, протискиваясь дальше.

Мне было очень стыдно. Наверняка из-за меня сегодня эта дамочка не попадет на работу, но ее пропуск мне действительно нужнее. Главное, чтобы она не заблокировала его до того, как я выберусь с третьего уровня. Найти свободную летную машину можно было только на втором.

Спокойно приложив пропуск к сканеру, я вошла в лифт вместе с десятком других спешащих по своим делам. С этим справились. Теперь осталось стрясти с худрука зарплату за неполный месяц. Не доработала я всего три дня, так что большую часть денег должна была получить.

Да только у судьбы на меня оказались другие планы.

– Торль? – поймали меня прямо на подступах к общей раздевалке.

– Нет! – честно соврала я, потому как признаваться при любом раскладе было небезопасно.

– Торль, – отчего-то утвердительно заявил младший педагог, с которым я почти что по работе и не сталкивалась. Лишь один раз он заменял нашу Марашку, когда та приболела. – Живо в кабинет к худруку!

– Не надо мне указывать! – возмутилась я, делая шаг назад, но была подло схвачена за капюшон толстовки.

Сколько бы я ни вырывалась, а в этом тощем индивиде сил оказалось достаточно, чтобы оттащить меня прямо в кабинет к художественному руководителю. Ну не драться же мне с ним прямо посреди театра? За такое меня и вовсе без зарплаты могли оставить, так что оставалось только подчиниться. Увы, бежать нужно было прямо тогда.

Да что там бежать? Выпрыгивать в окно!