Когда мы вышли к лесу, я ступала уже наугад. Тропы было не видно, мелькало только темное плечо рядом идущего Михаила. Странно, даже луна не выглядывала из-за туч.

— Как идти дальше? Я почти не вижу ничего, — возмутилась я.

— Александр? — окликнул его Михаил.

— Рано. Могут заметить, — бросил мужчина.

— Как думаешь, у нее какая сила? — спросил Михаил явно не у меня. — Было бы здорово, если бы мысли читала!

— Точно нет, — сказал, как отрезал Александр. — Умела бы, не набросилась на меня с ножом, — сказал он через плечо, не сбавляя шага.

— Чего? — Михаил зашелся кашлем. Я тут же возмутилась:

— Хватит разговаривать словно меня здесь нет!

— Ну, извини, — из вежливости сказал Александр.

— Сердишься на меня? — догадалась я и добавила, обращаясь к Михаилу: — Точно сердится.

Ответа от Александра, как всегда, не последовало. Может, я и была виновата, но меня тоже можно понять. Я что, должна была сходу броситься им в объятья? Сам ничего не объяснил, а теперь дуется.

Дальше мы шли молча. Лес начал сгущаться, ветки цепляли волосы, а тропа становилась все уже. Над головой неожиданно ухнула сова. С перепугу я завизжала и схватилась за рукав Михаила.

— Не бойся, дальше не будет так страшно. Сейчас все увидишь! — с восторгом сказал Михаил.

— Что увижу?

Он махнул головой на шедшего впереди Александра. Тот остановился и свел ладони вместе. Когда он начал разводить их, что-то блеснуло в темноте. Маленькая искорка начала увеличиваться, становясь все ярче. Через пару секунд в его руках потрескивал светящийся шар. Исходящий свет полностью осветил тропу, и Александр продолжил идти вперед.

— Что это такое? — шепотом спросила я у Михаила, дергая его за рукав.

— Шаровая молния. Здорово, да? Это его сила. Каждый вандери обладает своей собственной силой, — улыбнулся он.

— Твою ж мать! Охренеть просто! — выпалила я, ведь не каждый день увидишь магию своими глазами.

— Неа, хрена с собой нет. А мать моя здесь причем? — не понял мой собеседник и удивленно уставился на меня.

— Это я так диву даюсь, — саркастично пояснила я.

Где-то через час мы вышли к хижине, укромно спрятавшейся среди деревьев. Ее стены терялись на фоне густых зарослей, а низкую крышу покрывал мох.

— Здесь заночуем, — скомандовал Александр.

В убежище был лишь настил и сундук со старыми одеялами и котелками. Александр развел костер возле хижины и заварил чай из висевших под потолком засушенных трав, по запаху напоминающих мяту и чабрец.

— Вот, держи, поможет согреться, — он протянул мне кружку.

Я благодарно приняла ее, так как действительно продрогла. Спустя время меня начало клонить в сон.

— Иди, приляг. Мы с Михаилом будем дежурить по очереди.

Александр помог бросить на настил одеяло. Но меня трясло так, что зуб на зуб не попадал.

— Не заснешь так. Давай согрею, двигайся, — подтолкнул меня Александр.

Он сел рядом, облокотился спиной о стену и распахнул плащ. Я, честно сказать, оторопела от такого жеста.

— Ложиться с чужим мужчиной? — возмутилась я.

— Не бойся, не трону. Так быстрей согреешься, давай, — похлопал он рукой по настилу. — Уснешь — я сразу уйду.

— Как-то неприлично, — растерялась я. Он что, продолжает думать, что я прыгну в его объятия? Или принимает меня за беспринципную девку?

— О приличиях будешь вспоминать, когда воспаление подхватишь, — сказал он так, словно упрекнул меня в бестолковости.

Еще секунду помешкав, я все же свернулась клубочком у Александра под боком. Не замерзать же окончательно. Дрожь постепенно проходила, а его размеренное сердцебиение становилось все тише и дальше, смешиваясь со стрекотом насекомых и потрескиванием поленьев в костре.