– Как выходим? – удивленно переспросил Ингульф.

– А так, – Саша кивнул на приоткрытый лаз. – Здесь, кажется, не заперто.

Конечно, они не поперли на палубу сразу. Немного выждали, выглянув из люка… осмотрелись. Да-а… Картина, представшая изумленным глазам пленников, являла собой что-то среднее между фильмами про сокровища Шехерезады и каким-нибудь мюзиклом. Большая часть палубы была застлана мягкими коврами, повсюду стояли кувшины с вином, какие-то яства на серебряных и золотых блюдах, звучала громкая музыка… к сожалению, уже не знаменитый шлягер, просто музыка, без всяких там слов – барабаны, флейты, цитра. Полуголые танцовщицы в узких набедренных повязках исполняли какой-то эротический танец, на что благосклонно взирали сидевшие на корме люди, судя по всему – истинные хозяева и устроители праздника. Хевдинги Алагис и Вульфард в компании с толстым и добродушным бородачом в белом бурнусе.

– Ах, дружище Каллист! – Алагис подхватил наполненный вином кубок. – Давай-ка выпьем! И что бы ты без меня делал, дружище?

– Что бы мы все делали друг без друга?

Все трое захохотали, а Ингульф едва не сдержал гневный крик… даже показал рукою, шепнул:

– Смотрите-ка!

Да-а… посмотреть было на что: оказывается, и третий разбойничий хевдинг – Орестус Тибальд – тоже присутствовал на пиру… только в виде отделенной от тела головы, спокойно возлежащей на золотом блюде, стоявшем тут же, среди прочих закусок и кувшинов с вином.

– А они его не обидели, – Александр не сдержал циничной ухмылки. – Тоже пригласили на пир. Интересно, где все остальные? Я имею в виду наших… что-то их не видать. Всех перебили? Может быть…

– А, может быть, тоже заперли в трюме? – гулким шепотом предположил Эрлоин. – Может быть, стоит посмотреть… вон там, ближе к носу.

– К юту – надо говорить. Про нос – одни сухопутные крысы выражаются, – Саша почесал затылок. – Впрочем, посмотрите… Пройдитесь по нижней палубе, а я тут пока понаблюдаю.

Когда друзья ушли, молодой человек распахнул люк пошире, собственно, это был даже не люк – просто большой кусок грубой кожи… Распахнул… и застыл.

Рядом – достать рукой – преспокойно храпел какой-то черт в шикарном плаще… точнее говоря – просто в накинутом куске дорогой ткани, темно-голубой, с золотым и серебряным узорочьем.

Немедленно стянув ткань, Саша накинул ее на себя, задрапировался и, взяв в руки стоявший тут же бокал, пошатываясь, направился к борту судна. Поглощенные плясками, выпивкой и жратвой варвары не обращали на молодого человека никакого внимания, а вот он постарался приметить все, что мог. Смотрел по сторонам во все глаза – и было, на что.

Все три пиратских судна: «Золотой Бык», «Голубой Волк» и «Желтая Рука» тоже были покрыты коврами – и там тоже шел пир на весь мир, из чего Александр заключил, что возвращаться сейчас на родную галею было бы несколько преждевременно и опасно.

На галею – опасно… а вот на керкур…

Откуда здесь взялся этот изящный парусник, было не очень понятно, да Саша и не стремился сейчас это понять, его больше занимало другое – много ли на керкуре людей? Впрочем, сколько бы ни было… Не идти же в пустыню? Да и кто знает, что там за племена? А беглецов мало – пока можно было твердо рассчитывать лишь на троих. Уйти троим пешком – нереально, кто-нибудь да захватит, даже могут выслать погоню – запросто, вон, на берегу тоже пируют. Значит, остается один пусть – морем. На веслах троим – не смешите… А вот косые паруса керкура… по меркам двадцать первого века – средней величины прогулочной яхты – как раз то, что нужно бы.