Я невольно подалась вперед, стараясь запечатлеть в памяти каждый золотой завиток, каждую бриллиантовую росинку, унести в своем сердце кусочек этой волшебной радуги. Кто-то что-то резко сказал, и мои соседи отодвинулись от витрины, а я поймала на себе строгий взгляд гида и с неохотой отступила на шаг. А когда подняла глаза, чтобы еще раз насладиться зрелищем испанской короны, то увидела, как задорно сверкают через двойное стекло витрины два угольно-черных агата – глаза Фабиолы, смотрящие прямо на меня. Я помертвела – неужели она меня узнала? Но Фабиола только улыбнулась и опустила голову, увлеченно разглядывая корону, так что две смоляные косы упали на грудь, а из ворота черного джемпера выскользнула цепочка со знакомым мне пазлом-кулоном. Похоже, мы разделяем одну и ту же страсть, и вампирша только поэтому отвлеклась от созерцания драгоценностей. А может, ее удивило наше сходство во внешности и одежде – в толпе нас можно принять за двойняшек. Так или иначе корона целиком завладела вниманием Фабиолы – девушка просто приклеилась к стеклу. А мне даже не пришлось притворяться и искать повода не выпускать ее из виду. Я стояла по другую сторону витрины, одновременно любуясь короной и следя за вампиршей. Мы могли бы так простоять и ночь напролет, но музей стал закрываться, и оживившиеся смотрители принялись разгонять поздних посетителей.

– Ну что? – встрепенулся Вацлав, когда я села в машину.

– Я никого не видела, – с разочарованием доложила я.

К Фабиоле так и не подошел никто из одиннадцати вампирш. Правда, если бы кто-то из них передал ей записку через постороннего человека, воспользовавшись толчеей, я бы ничего не заметила. Но кому нужны такие шпионские страсти, когда в каждом мобильном есть возможность отправки эсэмэс?

– А она? – Вацлав кивком указал на Фабиолу, отчего-то не торопившуюся садиться в машину. Девушка с интересом вертела головой по сторонам, изучала музейную ограду, так, будто бы она тоже представляла эстетическую ценность.

– Просто разглядывала экспонаты.

Вацлав иронически хмыкнул:

– И что именно? Корону испанской королевы Эсперанцы?

– А владелицу короны звали так? – оживилась я и тут же осеклась под насмешливым взглядом Гончего. Да, у меня не было времени прочитать табличку с историей короны! Мне было куда интереснее разглядывать ее саму. – А ты-то откуда знаешь?

Он взглядом указал на газету, лежащую на приборной панели.

– Сбегал в киоск. Все газеты пишут об этой выставке, ее ценности и беспрецедентных мерах по обеспечению ее сохранности.

– Да? – Я с недоумением пожала плечами. – Не заметила, чтобы там было много охраны. Ну ходил какой-то хмурый шкаф с рацией – и все.

– Все дело в сигнализации, – снисходительно пояснил Вацлав.

Я с любопытством взглянула на здание музея, почти слившееся с сумерками.

– Хочешь сказать, с наступлением ночи там включаются такие лазерные лучи, как в кино?

– Не знаю, что там включается, – ответил Вацлав, – но только директор музея во всех интервью распинается, что обойти эту систему охраны невозможно. Зря он так, ох зря.

Я в растерянности промолчала, не понимая, что плохого в том, что директор уверен в сохранности доверенной ему коллекции.

– И как думаешь, – небрежно бросил Вацлав, – когда она собирается украсть корону?

– Что? – опешила я и от неожиданности заморгала.

– Фабиола. – Вацлав кивнул на девушку, которая наконец-то села в машину. – Когда она планирует обчистить музей?

– Ты шутишь? – ошеломленно уточнила я.

– Какие уж тут шутки. – Он скривил губы в усмешке. – Сначала я решил, что мы зря сюда приехали. Фабиола здесь по личным интересам, а не по делу двенадцати вампирш. Но потом сообразил, что, если нам удастся поймать ее на выходе из музея с короной в руках, она более откровенно ответит на наши вопросы. Что скажешь?