– Подожди, послушай, – я пытаюсь подобрать слова, но не могу даже собраться с мыслями и вываливаю то, что лежат на поверхности, – Луна, ты очень красивая девушка. Потрясающе красивая. Какие у тебя отношения с Сатом?

– Вик, давай не так сразу, а? – мне кажется, или в ее прекрасных глазах какая-то потаенная боль?

– Ладно не сразу так не сразу, – стараюсь не выдать досаду и раздражение. Ну а что? Трудно сказать: живем вместе или не живем вместе? – вечно у женщин все не просто.

Она виновато улыбается и смотрит на меня с благодарностью, видимо за то, что согласился замять тему, снова подшагивает, кладет мне руки на плечи и приподнимается на цыпочках, но я нахожу в себе силы отстраниться.

– Нет. Твои инъекции слишком уж эротичны. А я не хочу с первого дня пребывания устраивать любовный треугольник. Справлюсь как-нибудь сам.

– Сам ты не справишься, – мягко, но твердо говорит Луна, – Завтра ты должен выйти на работу.

– Да? Не знал, что здесь такое суровое трудовое законодательство.

– Только для нас. Мы – вампы, мы должны неукоснительно соблюдать уложения гвоздя.

– Чьи уложения?

– «Гвоздя», Вик. Гильдия Вольных Охотников, аббревиатура ГВО, в простонародии «Гвоздь». За последние годы гильдия вошла в силу, разрослась до уровня трудового профсоюза. Она много чего контролирует. В том числе и условия нашего здесь пребывания. Понятно?

Припоминаю гильдию, Турист-отель, бегемотоподобного орка Боргу.

– Понятно.

– Тогда не спорь и… – Луна смотрит на меня лукаво, – …получай удовольствие.

– Ну смотри, ты сама настояла.

Позволяю Луне сделать мне очередную инъекцию… и опять прокатывает неконтролируемая волна возбуждения. Прихожу в себя от ее сдавленного шепота: «ну все, Вик, все, отпускай меня, черт». Отпускаю. Не помню, когда сжал ее в объятиях. Ее глаза подернуты поволокой, может я и ошибаюсь, но готов спорить, что она возбуждена не меньше меня.

– Мы потом вернемся у этому… разговору… обязательно, – она торопливо выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.

Заваливаюсь на кровати на спину, руки завожу за голову, гляжу в потолок, прихожу в себя. Жду, когда схлынет возбуждение и накатившая злость на Луну. Чего я собственно завелся? Всяко бывает в жизни. Живут люди с нелюбимыми мужьями или женами. И не расходятся. Никогда не понимал, но кто я такой, чтоб кого-то судить? В конце концов, ее жизненных обстоятельств я не знаю. А время оно само по местам все расставит.

Хотя, складывается у меня подозрение, что у этой семейки тайн и секретов хватает. За семнадцать-то лет и у обычных людей скелеты в шкафу появляются. А тут вампы. Их всего четверо, и живут в окружении, прямо скажем, не самом дружелюбном. Юп вон не просто так про кровь сегодня заговорил. Видать, поднакопилось у мужика. Но я и Сата понимаю. Сат разумен, Сат осторожен. Ведет семейство по пути мирного развития. Кто я такой, чтоб судить Сата?

Черт. Что ж нога-то так зудит и чешется? А, ну да. Я ж сам себе три инъекции вкатил, пусть и слабых, и потом Луна еще одну. У меня реген сейчас разогнался выше тройки. А в те времена, когда у меня была тройка в регенерации на мне рваные раны в считанные минуты зарастали. И даже отжиматься пока не буду. Пусть уже чертова конечность отрастет до нормы. Хватит с меня этих инъекций от Луны. Ни к чему хорошему они не приведут.

Видимо задремал, а проснулся от выскочившего сообщения: «регенерация успешно завершена, состояние тела – 100% целостности». Вот и чудно. Сто процентов целостности это хорошо. Можно переходить к «отжимным процедурам», только бы пожрать сначала. Тарелка овсянки, как прошлогодний снег – лишь в воспоминаниях, да и те поблекли и давно растаяли.