– Где Шишков?

– Не видел. С ним Крячко разговаривал по телефону. Думаю, что Шишков где-то уже там. – Оперативник кивнул в сторону детского сада за высоким ажурным забором. – Он передал, что машина, которую он «вел», где-то тут на территории. Они сейчас пытаются определить, в какой бокс ее могли загнать.

В машине зазвонил мобильник, и Гуров наклонился, выдергивая из аппарата зарядное устройство. Звонил Крячко.

– Лев Иванович, мы внутри, – тихо проговорил он. – Ты на месте?

– Да, я с Шаловым. Здесь Вадик Борисов.

– Отлично… – В воздухе повисла небольшая пауза. – Мы засекли бокс. «Мерседес» с номером «222» подогнали к воротам бокса 183. Один угонщик вошел внутрь, второй курит у машины.

– Сколько выездов из кооператива? – спросил Гуров.

– Три, надо полагать. Один тот, где вас встретил Борисов, второй, сквозной, почти напротив, на другой стороне территории кооператива. А третий – в глубине справа, но там ворота из прутка, и он заперт. Думаю, это хозяйственный въезд.

– Я оставлю Шалова с машиной у этого выезда, – предложил Гуров. – Вы можете блокировать свое направление?

– Запросто, – хмыкнул Крячко. – И еще, Лев. У нас тут подозрение родилось. Боксы в середине имеют общую стену. Нет ли там внутри сквозного прохода в следующий бокс? Отправлю-ка я туда Сашу Малкина.

– Хорошо. Я иду к вам с Борисовым. Как только поравняемся с боксом, вы начинаете. Мы – следом.

Гуров шел между гаражами, старательно делая вид, что он зол и раздражен. Вадик Борисов мастерски подыгрывал ему. Это была старая схема, почти классика теории неожиданного захвата. Преступники всегда внимательны, когда совершают преступление или когда уже совершили и пытаются скрыть следы или скрыться сами. Тот парень возле угнанной машины, что стоял и курил, явно настороже. Он один на улице, он подозрителен. Что он подумает, увидев незнакомых людей, подбирающихся к боксу?

Чисто психологически подозрительным кажется человек, который спокоен или который идет медленно, крутя головой по сторонам. Почему? Да все просто. Преступник и сам бы так себя вел, поэтому невольно проецирует свое понимание образа, свое возможное поведение.

На этом оперативники и построили свой хитрый ход. Гуров и старший лейтенант Борисов, наоборот, всячески привлекали к себе внимание, заставляли смотреть на себя, вели себя, с точки зрения осторожных преступников, нелепо. Им и в голову не придет, что эти двое – оперативники. Вон, молодой забегает то справа, то слева и что-то канючит у старшего, оправдывается. А тот, что постарше, только машет рукой и чуть ли не на всю улицу обзывает молодого придурком, олухом, бездарем. Что-то он там испортил, куда-то полез, куда ему лезть не велели. Короче, накосячил!

Парень у машины докуривал сигарету и с интересом смотрел на разыгрываемый перед ним спектакль. Судя по его лицу, он даже пытался понять, а за что старший так взъелся на молодого, и настолько отвлекся от наблюдения за окружающим его пространством, что не заметил, как, низко приседая на корточках, вдоль ворот соседних боксов пробирается старший лейтенант Малкин. Но долго это продолжаться не могло, потому что преступник мог опомниться и в любой момент оглянуться.

Гуров прибавил шагу и, поравнявшись с «Мерседесом», громко сказал условное «давай». Малкина от спины угонщика отделяла всего пара метров. При всей своей массивности Сашка мог преодолеть это расстояние чуть ли не одним прыжком. Преступник заподозрил неладное в самый последний момент. Наверное, увидел торжествующий злорадный блеск в глазах Вадика Борисова, выражение лица которого вдруг изменилось с угрюмо-просящего на сосредоточенное и немного веселое.