Но Борис был весьма опытен и вскоре Наташа забылась в его умелых руках. Каждый участок кожи, которого он касался покрывался мурашками и слегка дёргался от удовольствия, первое в жизни возбуждение прогнало всякий стыд. Наташа бесстыдно стонала и покорно поворачивалась в сильных руках Бориса, послушно становилась в самые развратные позы и совершенно потерялась в ощущениях до того самого момента, когда он неожиданно резко вошёл в неё, разрывая, распиная, растягивая. Она закричала от внезапной, такой неожиданной боли. Успела отметить его счастливо-изумлённый взгляд, и заорала уже во всю мощь своей глотки, когда мощные зубы впились в её шею у основания. Борис быстро и резко двигался, не разжимая зубов. Наташа кричала, захлёбываясь, то ли плачем, то ли ужасом: адски болело между ног, но не меньше - в шее.

Борис не позволил ей отодвинуться, когда эти кошмарные минуты первого соития остались позади. Гладил, успокаивал, зализывал и целовал ранку от укуса. Нашептывал успокаивающие слова:

- Хорошая моя, сладкая, так больно только в первый раз. Обещаю, теперь всегда будет только приятно.

- Ты укусил меня!

- Я не сдержался в порыве страсти. Больше не буду. Хочешь, ты тоже укуси меня! – он настойчиво подставлял ей шею.

- Не хочу! – отталкивала его Наташа.

Но Борис, всё же, наконец, смог успокоить её. Он крепко обнимал Наташу всю ночь и даже в душ отправился с ней на руках. Сам вымыл, обсушил, расчесал волосы.

Наташа постепенно успокоилась. Девочки рассказывали, что им тоже было больно. Хоть ни одна не говорила про укусы, но, у каждой первый раз был по-своему.

А утром, Борис накинул ей на плечи красивую мягкую шубку, и Наташа позабыла все болезненные неприятности первой ночи.

***

Несколько минут он смотрел на неё пристально, не мигая, явно принимая какое-то непростое решение. Потом, Борис решительно схватил Наташу под локоть и повёл, скорее, потащил, потому, что она попыталась упираться, в кабинет.

- Наташа, видимо, мне придётся объяснить тебе правила хорошего поведения по-другому, - жестко произнёс он, едва дверь кабинета закрылась за ними.

Он остановился вместе с девушкой в самом центре комнаты. Под её недоумевающим взглядом медленно стал вытягивать из шлеек ремень.

Она всё ещё не понимала. Он хочет заняться сейчас сексом? Здесь?

Стала догадываться, когда Борис сложил ремень пополам. Не веря сама себе, растерянно взглянула в его глаза.

- Сейчас я буду бить тебя, ремнём, Наташа. А ты – будешь рассказывать мне, как сожалеешь о том, что сегодня вытворила и как хорошо намерена вести себя в дальнейшем.

Наташа изумлённо распахнула глаза. Нет! С ней такого просто не может быть!

- Я остановлюсь только тогда, когда поверю в твоё искреннее раскаяние. Это понятно? Приступим.

Первый удар Наташа даже не почувствовала. Стояла, как истукан, и смотрела в темноту за окном, будто и не обожгло болью ягодицы через тонкий, совсем не защищающий, слой одежды. Слишком большим было её удивление от происходящего.

От второго удара она дёрнулась, и хотела шагнуть вперёд, но рука Бориса, ухватив за предплечье удержала её на месте.

Третий удар заставил её прогнуться в талии. В эти минуты стыд от того, что с ней происходит, жёг сильнее боли, унижение казалось невыносимым. Однако, вскоре всё изменилось, и, сам собой, резко прорвавшийся громкий плач очень быстро дополнился тихими просьбами о прощении.

Ремень с противными хлопками с одинаковыми интервалами неумолимо опускался на многострадальные ягодицы без остановки.

Наташа, пытаясь уйти от удара, невольно кружила вокруг Бориса, который держал её одной рукой, а второй воспитывал.