К счастью, она успела привести кабинет в порядок и даже сбросить в ящик стола все лишнее, как советовал Андрей, прежде чем в дверь постучали и раздался голос Кольцова – недовольный и раздраженный, каким Лена его и помнила:

– Елена Денисовна? Могу войти?

– Да, пожалуйста. – Она одернула китель, смахнула с рукава прицепившуюся нитку и выпрямилась, попытавшись сделать строгое лицо.

Никита вошел, и Лена, едва бросив на него взгляд, мгновенно поняла, что он совершенно не изменился, даже одежду носил прежнюю – нарочито мешковатые потертые брюки кирпичного цвета, высокие «мартинсы» с развязанными шнурками, какой-то кардиган блеклого брусничного цвета, надетый на белую футболку с растянутым горлом. Вещи были дорогие, но выглядели так, словно их никогда не стирали и не чистили. Лену всегда удивляло это странное свойство Никиты уметь приводить одежду и обувь в такое состояние. И борода…

Крошина мысленно вздрогнула, вспомнив, что никогда не видела, чтобы борода Никиты была аккуратно пострижена, расчесана – хоть как-то минимально приведена в порядок. Словно бы нарочитым пренебрежением к внешнему виду Кольцов демонстративно подчеркивал духовность и тонкую натуру эстета, как он это называл, хотя Лена не понимала, как могут соседствовать эти вещи.

– Хотелось бы услышать причину вот этого, – он бросил на стол повестку.

– Присаживайтесь, гражданин Кольцов, – официально произнесла Лена, отодвигая повестку на край. – У меня есть несколько вопросов, я их задам, получу ответы, и вы сможете уйти.

– Ах, даже так? Смогу уйти? – протянул Никита с сарказмом. – Это, конечно, в корне меняет дело! А позвольте все-таки поинтересоваться, на какую тему будем разговаривать?

– Присаживайтесь, – повторила Лена, старательно игнорируя попытки Кольцова вывести ее из себя.

Дернув ногой стул, он сел и сразу скрестил на груди руки, демонстрируя, что не намерен откровенничать.

– Никита Алексеевич, вы были знакомы с Натальей Савиной? – спросила Лена, положив перед собой лист протокола.

– С Наташей? – чуть удивился Кольцов и сразу нахмурился: – Ты к чему клонишь?

– Я бы попросила не тыкать мне, я при исполнении, – бесцветным тоном заметила Лена, не поднимая взгляда от листа, где записывала вопрос. – Так были или нет?

– Ах ты ж, боже мой, как все официально! – вконец разозлился Кольцов. – Меня что, обвиняют в убийстве Натальи? Ничего умнее не придумали, Елена Денисовна? – сделав упор на имени и отчестве, произнес он, еле сдерживаясь.

– Я не сказала, что обвиняю вас в чем-то. Я спросила о том, были ли вы знакомы – откуда такая реакция? – по-прежнему спокойно спросила Лена.

– Да, да! Был! Все?

– Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились?

– В университете. Я там читаю курс лекций на факультете изобразительного искусства.

– Но, насколько я знаю, Наталья училась на факультете иностранных языков.

– И что? В университете есть столовая например. Есть большой сквер. Чтобы с кем-то познакомиться, вообще не обязательно преподавать там, где кто-то учится, это вам в голову не приходило? – ядовито заметил Кольцов, но Лена снова пропустила это мимо ушей.

Ей вообще на удивление легко удавалось сегодня игнорировать все выпады Кольцова, как будто любая попытка задеть ее натыкалась на невидимый защитный барьер. Раньше она так не умела.

– Значит, вы познакомились в столовой?

– Нет, мы познакомились в сквере. Я увидел на скамье девушку с открытым лицом и ясными глазами – такие лица сейчас почти не встречаются, мне было интересно, как ее увидит фотокамера, сможет ли она передать то, что я увидел.