Боль разлуки, ярко алым цветком от сердца раскинула свои лепестки по всему телу, резанула так, что не хватало дыхания, выкручивая внутренности заставляла судорожно открывать рот. Я даже боялась моргнуть – не отрываясь, следила за удаляющейся по дороге машиной, которая через несколько мгновений превратилась в точку и исчезла из виду.

Максим привёз меня к воротам учебного комплекса ближе к трём ночи, и уже сюда за ним приехала машина, чтобы отвезти его в аэропорт. Кивнул на прощание сторожу, который должен меня проводить внутрь и потом к общежитию.

Захватив мои губы в нежном, но безумно коротком для меня поцелуе, он решительно выпустил меня из объятий, отвернулся, прошёл к авто и бросив на меня последний, обжигающий взгляд, сел на переднее сиденье. Мягко тронувшись, автомобиль увёз его. А я, словно закаменев, стою и смотрю на убегающую ленту дороги, ярко освещённую фонарями, и никак не могу сделать шаг назад.

Я, наверное, так и стояла бы там, пока не упала от усталости, но мягко обхватив меня за плечи, кто-то развернул к себе и я, даже не поднимая взгляда, чтобы посмотреть на владельца заботливо удерживающей меня руки, уткнулась в широкую грудь.

Слёз не было, только воздух тяжело вдыхался, сердце сжималось от боли расставания, и я вздрагивала периодически всем телом. Над ухом слышала успокаивающие тихие слова, но совершенно не разбирала и не понимала их. Через некоторое время скованность в мышцах ушла, и я более не напоминала сама себе застывшую статую.

В попытке успокоиться вдохнула и медленно выдохнула пару раз, только потом подняла голову – мне мягко улыбались глаза сторожа, от которых лучиками разбегаются морщинки.

– Everything will be fine girl. You'll see, everything will be fine. Sometimes separation is just the beginning. (Всё будет хорошо, девочка. Вот увидишь, всё у тебя будет хорошо. Иногда разлука – это только начало пути. – Прим.)

Я, не понимая ни слова, ещё раз оглядываюсь на дорогу и увлекаемая за плечи иду рядом с пожилым оборотнем к сторожке, через которую дальше к общежитию.

«Наша свобода напоминает светофор, у которого горят три огня сразу»

Михаил Жванецкий

– Ещё раз, сосредоточься! – Наставник сурово взглянул на меня в теле волчицы и ударил волной подчинения. Мысленно воззвав к своему дару, укуталась в него словно в одеяло со всех сторон, но не дотянула. Остаточной волной волчицу выгнуло и прижало к земле так, что передние лапы разъехались в стороны. Вздыбив шерсть на загривке, раздражённо сверкнула золотом глаз и, встряхнувшись, встала. Рыкнула и пристально посмотрела в глаза наставника.

– Готова? – Наставник, не давая мне времени кивнуть, опять направил волну воздействия.

С самого первого дня, после нашего с Максимом расставания, наставник загрузил меня занятиями так, что единственным желанием в конце занятий, было упасть на кровать и уснуть. Даже после ужина и ежевечерних разговоров по телефону с любимым, после которых меня скручивало дикой тоской по нему, наставник проводил занятия.

Каждый перерыв в обучении, будь то завтрак, обед или ужин, просто передышка – я старательно вспоминала всю полученную информацию о своём даре, анализировала и старалась следующее упражнения по взаимодействию с даром воспроизвести в точности с услышанными ранее наставлениями.

«Хочешь скорее увидеть Максима, прижаться к его губам, обнять? Значит надо выкладываться полностью: до рваных выдохов, до бешено скачущих мушек перед глазами!» – более лучшей мотивации для усиленных занятий трудно было бы для меня найти.