Воспоминание о странном пацане, почему-то отозвались в душе глухой болью. Нытьем, разрывающим сердце, как будто этот пацан был мне знаком, и не просто знаком, а был очень близким человеком. Странно! Я ведь его видел первый раз в жизни. И какого черта я должен о нем беспокоиться, да еще и в собственном сне?

Черт, как больно! Я запрыгал на правой ноге, потому что в левую ступню впилась острая колючка. Выдернул колючку, оглядел ранку. Выступила кровь, но жить буду. Ничего себе, какая у меня нежная кожа на ступнях? Наверное, и в детстве такой нежной кожи на ступнях и пятках не было. Еще бы, откуда, если мое детство буквально было босоногим.

Так, я не понял, а почему во сне я так натурально ощущаю боль, да и ароматы цветов, которые волнами накатывают со всех сторон, разве должны ощущаться? Во сне, вообще, запахи ощущаются? Не знаю.

Надо что-то делать. Нельзя вот так вот стоять посреди этой клумбы и тупить. Ну и что, что вокруг все нереально. Надо куда-нибудь пойти. А, куда?

Пойду вон на тот холм. Примерно в полукилометре возвышался небольшой пологий холм, на котором торчала какая-то хрень похожая на смотровую вышку. Кстати, зрение у меня тоже улучшилось. В реальной жизни, я бы хрена лысого что-то углядел на таком расстоянии, а тут на тебе, пожалуйста – зрение стабильная единица!

Сперва идти по цветочным грядкам было легко и непринуждённо, тело буквально летело в воздухе, хотелось бежать вприпрыжку, весело насвистывая на бегу, но спустя какие-то считанные минуты двигаться становилось все тяжелее и тяжелее. Ноги буквально вязли в земле, проваливаясь по щиколотку и глубже. Ступни застревали в какой-то рыхлой и вязкой субстанции, похожей то ли на перегной, то ли на торф. При каждом шаге, ноги с силой приходилось выдергивать из земли. На ступнях налипла жирная жижа темно красного, почти черного цвета. Прям как свернувшаяся, желированая кровь, наподобие той, что служила краской для пацана с черепом на куртке. Кстати, а может это она и есть? Рисунки, по крайней мере, похожие, что там коловрат, что здесь, отличие лишь в том, что в реальном мире, рунический символ пацан рисовал кровью на асфальте, а здесь он выложен цветочными грядками. Все-таки, какой странный сон. Но, надо отметить, как все реально, как будто я не сплю, а действительно иду по вязкой жиже цветочных грядок.

Добрел до края этого цветочного благолепия и уперся в невидимую преграду. Воздух передо мной сгустился до состояния плотного одеяла. Я делаю движение вперед, а какая-то невидимая стена меня не пускает. Тело упирается во что-то плотное и вязкое, будто бы я толкаюсь в объемную, мягкую перину, которая до определённого момента прогибается, а потом стопорит и не пускает.

Ну, вот накаркал. Сам же жаловался, что сон какой-то тупой без драйва и действия. Хотел странностей, нате вам! Получите, не обляпайтесь!

Толкался я в преграду довольно долго, минут двадцать, даже вспотел и запарился. Во сне запарился и вспотел?! Преграду преодолеть так и не смог. Отошел на пару шагов назад, успокоился, перевел дыхание. Немного подумал.

Сон мой? Мой! Значит, всеми процессами во сне управляю тоже я? Ну, конечно я, кто же еще, не папа Римский же! Значит надо просто представить, что этой преграды нет и пройти сквозь неё.

Как в советском фильме «Чародеи»: – Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий!

Закрыл глаза, представил, что впереди нет никакой преграды, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и медленно пошел вперед.

Шаг. Еще шаг, еще шаг.

Тело упирается во что-то теплое и вязкое, но я напористо иду вперед. Преграда становится плотнее и ощутимей, но я не сбавляю напор, просто шагаю вперед, не думая, что делаю. Просто иду.