– Правда, – ответил Свят и подошёл к Изольде. – Поехали. Дверь сейчас поставят, и твои подруги будут в безопасности. А я спать хочу, – прошептал он ей интимно в ушко.

Изольда повернулась к парню лицом. Сомкнула руки у него на шее. Посмотрела в глаза. Улыбнулась. Облизнула верхнюю губу, словно приглашала к поцелую. Прикрыла глаза. Затаила дыхание.

Люба невольно улыбалась, глядя на влюблённую пару. И вдруг поняла, что она совсем не против сейчас, вот также утонуть в поцелуе… Демьяна. Сердце заныло от тоски. Она отвернулась, подошла к коробкам, села на пол. Провела пальцами по ребру одной из них. Сложила руки на крышке, легла на них головой и задумалась. Очень-преочень хотелось, чтобы цветы были от него, но она так боялась обмануться. Боялась, что не справится с разочарованием.

– Не могу. Кто же девчонок охранять будет? Зашибут их без меня, – Изольда оторвалась от Свята и потёрлась подбородком о его небольшую щетину. – У… колючий, – в голосе девушки чувствовались тёплые нотки.

– Мы же ко мне поехать хотели, – разочарованно простонал Свят. – Изольда, дорогая. Им сделают дверь. Поехали. Я так скучал по тебе…

– В обществе субпродукта, – Изольда ласково направила Свята в сторону выхода. – Пока не признаешься, что у тебя с ней, не пойду. А признаешься, ещё подумаю, – она взглянула ему в глаза. Провела пальцем по нахмуренному лбу. – Не морщись, состаришься раньше времени. Зачем ты мне старый будешь нужен? И потом, ну что я у тебя делать буду? Там скучно. А здесь, слышишь, какая движуха? Из кухни визг стоит – сплошное веселье. Это Верка с Розой любезничают. Давай, иди. А я пошла спасать… Девчонки, мать Тереза идёт. Свернули скандал, пока я не дошла! – звучно прозвучал её голос в коридоре.

Где-то скрипнула дверь, оттуда высунулась сонная голова:

– С ума сошли. Уже полночь, а вы никак не угомонитесь. У меня завтра зачёт.

–Тогда тебе к Вере надо. У нее тоже завтра сдача. Слышишь, готовится? – и в этот момент раздался громкий хохот Веры. – Всё, переучилась. Вызывай психушку. Ржет уже.

Изольда вошла на кухню. Возня тут же прекратилась. Был слышен лишь командный тон девушки:

– Чай заварили? Нет? Бегом, пошевеливаемся! У меня трубы горят, жаждут погорячее… Кто там рот открыл? Тортиком угостить хочешь? Как мило с твоей стороны…

– Хозяйка, какая дверь? – раздалось из коридора.

Люба оторвалась от созерцания коробок, встала, подошла к выходу.

Здесь стояли трое парней. Рядом суетилась комендантша. Она показывала, какую дверь надо снять, куда отнести. И пыталась выяснить, что за дверь они привезли:

– Она белая?

– Белая, белая, – отвечали ей.

– Из чего?

– Читать умеешь? – сказал один из парней и показал на надпись, сделанную фломастером: «Сказать, что из фанеры». – Из фанеры.

Комендантша подошла, попыталась приподнять. Дверь оказалась тяжёлой.

– Уж больно тяжёлая для фанеры.

– Фанера такая, прессованная-перепрессованная. Хозяйка, мы ставим? Или сами.

Комендантша махнула рукой: «Ставьте, чего уж тут, раз привезли».

Парни распаковали дверь, аккуратно сложили упаковку. Мимо с полотенцем на плече проходил один из жильцов этажа. Женщина распорядилась, чтобы быстренько вынесли упаковку на запасной выход.

– Да мы заберём упаковку, – сказали ей рабочие.

– Нет уж, самой пригодиться. Так, замок. Нефига себе замок… – проговорила женщина. В коридоре все замерли. Такого от комендантши никто ещё не слышал. – Мне ключ один, на вахту. Вот это замок… Всё, запрёт вас Снегурочка в своих снежных хоромах, девоньки. Не иначе как Ососов приложил свою руку.

Люба вздрогнула и посмотрела на женщину. Она чувствовала, как лицо заливала краска. Уши запылали, а глаза позорно задергались: