Кашель прошёл также внезапно, как и начался.

– Ты? – нижняя губа задёргалась. Глаза наполнились влагой. Несколькими часами раньше она бросилась бы ему в объятия. Стиснула бы, что было силы. Вобрала бы в себя его запах. Запустила бы пальцы в его шелковистые волосы. – Т-ты? Что ты? Ах, да…

Ещё совсем недавно она представляла планы мести. Но стоило ему появиться, как ей захотелось заскулить, прижаться к его груди и заплакать. И плакать так горько, как может плакать девушка от неразделённой любви.

– Игнат, можешь быть свободен. Я оплачу ужин за Изольду, – Свят поднял руку и подозвал официанта, – молодой человек уже уходит. Рассчитайте его, а нам накройте в кабинке.

Изольда изумлённо смотрела на Свята. Губы непроизвольно растягивались в улыбке.

– На сколько человек? – спросил официант.

– Трое, – ответ Свята поверг её в шок.

Трое? Он хочет познакомить её со своей мымрой? По принципу: будем дружить семьями? Слёзы высохли, а душу наполнил гнев.

– Трое! Замечательно! Здесь твоя матушка, думаю, ей сподручнее будет составить вам компанию. Платить за меня не надо. У нас ужин за счёт заведения, мы – пострадавшие от шампанского. Игнат, давай сделаем селфи и пойдём. Расхотелось мне десерта. Боюсь, использую не по назначению!

– Хорошая идея. Выложи и подпиши: «Запомните Игната таким, друзья». – вздохнул Игнат, понимая, что отступать некуда. Эти Демьян со Святом его точно зароют. И зачем он только пошёл на поводу у Изольды. Знал же, с кем связывался. Всё ради Любы. Она – его цель.

Тем временем Изольда игриво откинула волосы назад, подошла к Игнату и села ему на колени.

– Улыбочку, – она настроила фронтальную камеру и склонилась к парню. – Ну же, сделай физиономию повеселее. Сегодня выдался такой забавный вечер. Есть, что вспомнить.

– Это точно, – прошептал он растянутыми в искусственной улыбке, побелевшими губами. Он видел то, чего не видела Изольда. Вернее того, кого не видела она: там, около входа стоял Демьян. Он не ушёл вместе с Маргаритой.

Студент не был робкого десятка, но что-то чудеса храбрости показывать не хотелось. Свят в самом что ни на есть дружественном расположении духа, Демьян, который так и рвётся побеседовать по душам. Только душа у него одна, и та куда-то спустилась и не выглядывает.

– Игнат, тебе чего взбледнулось? Такой замечательный вечер! Меня никто ещё так не веселил. Это лучшее мгновение моей жизни. А твоё? – щебетала она, ёрзая и устраиваясь поудобнее у него на коленях.

Свят стоял в сторонке, скрестив руки на груди, и наблюдал. То, что он очень зол, выдавали только глаза, потемневшие от гнева и сейчас напоминавшие оникс.

– У меня, по-видимому, самое, что ни на есть последнее мгновение в жизни. Через пару секунд из меня сделают отбивную по-французски.

– Фу, зануда. Только ворчишь и ворчишь, – в упор посмотрела на Игната и пальцами натянула уголки его губ, – замри. Так намного лучше.

– Она права, тебе лучше замереть и перестать дышать! – не вытерпел Свят. – Одно неудачное движение, и ты – инвалид. И ручонки свои положи на стол, чтобы я видел, где ты ими блудишь.

Изольда повернулась туловищем к Игнату, чтобы пригладить его волосы. Но не учла одно обстоятельство. Ложбинка между грудей находилась в самом удачном ракурсе взгляда Игната. У него от удивления зрачки сошлись на переносице. Он шумно сглотнул, как-то вытянул голову. И готов был скинуть девушку с коленей с криками: «Чур меня, чур меня!»

В поле зрения попало лицо Свята. Желваки на скулах двигались так, словно он жевал жвачку, причём набив её весь рот.