В конце зимы, перед весенними паводками, пришла пора сажать рис. Когда с рисом управились, в самой высокой и сухой части полей посадили семена лусавендры. Всю весну и лето Аскимаан Трейш наблюдала, как вырастают толстые побеги, раскрываются гигантские цветы, удлиняются и темнеют толстые стручки. Время от времени она разламывала стручок и рассматривала мягкие зеленые семена. Они были большими, без сомнения. Но каковы они будут на вкус? Вдруг безвкусными или невкусными. Ее ставкой в этой игре был весь урожай.

Что ж, и скоро будет ответ.

В звездодень пришло известие о приезде сельскохозяйственного агента и о том, что на плантации он будет, как и ожидалось, во втородень. Но были и другие новости, беспокоящие и загадочные: приезжает вовсе не Калиман Хэйн, а другой агент, какой-то Эревейн Нур. Аксимаан Трейш не могла понять, как это Хэйн, такой молодой, вдруг ушел в отставку. Еще ее выбивало из колеи, что исчез он как раз перед завершением опытов с протопластом.

Эревейн Нур оказался еще более молодым, чем Хэйн, и раздражающе неопытным. Он начал было в затасканных цветистых выражениях говорить, какая большая для него честь познакомиться с ней, но Аксимаан Трейш оборвала его.

– А куда девался тот? – резко спросила она.

Нур ответил ей, что этого никто не знает, и, запинаясь, объяснил, что Хэйн ушел три месяца назад, ничего никому не сказав, и оставив после себя ужасный беспорядок в делах.

– Мы до сих пор за ним разбираем. Как оказалось, он начал сразу несколько экспериментов, но мы не знаем, каких и с кем, и…

– Один из экспериментов проходит здесь, – холодно сказала Аксимаан Трейш. – Опытный посев усиленной протопластами лусавендры.

– Спаси Божество! – простонал Нур. – Со сколькими же еще личными проектами Хэйна мне придется столкнуться? Усиленная протопластами лусавендра, верно?

– Вы так говорите, будто никогда о ней не слышали.

– Слышал. Но не могу сказать, что много об этом знаю.

– Пойдемте, – сказала Аксимаан Трейш и зашагала мимо рисовых полей, где стебли выросли уже по пояс, в сторону лусавендры. Злость придавала ей силы, и молодой агент с трудом поспевал за ней. На ходу она рассказывала о мешке гигантских зерен, что дал ей Хэйн, о том, как она посадила эти зерна, о гибридизации с обычной лусавендрой, о вызревающем сейчас новом поколении гибридов. Добравшись до первых рядов лусавендры, она внезапно остановилась, побелев от ужаса.

– Владычица, помилуй нас! – закричала она.

– В чем дело?

– Смотрите! Смотрите!

Чувство времени подвело Аксимаан Трейш. Гибридная лусавендра самым неожиданным образом начала разбрасывать семена на две с небольшим недели раньше, чем ожидалось. Под палящим летним солнцем огромные стручки раскрывались с противным щелкающим звуком, похожим на треск ломающихся костей. И каждый, взрываясь, выбрасывал во все стороны огромные семена почти со скоростью пули, они пролетали по воздуху тридцать-сорок футов и тонули в густой грязи, покрывавшей затопленные поля. Конца этому, похоже, не было, через час все стручки раскроются и урожай будет потерян.

Но это было еще не самое худшее.

Из стручков разлетались не только семена, но и тонкая бурая пыльца, очень хорошо известная Аксимаан Трейш. Со всех ног она побежала в поле, не обращая внимания на семена, больно бившие по ее чешуйчатой шкуре. Схватив нераскрывшийся стручок, она разломила его, и облачко пыльцы вылетело прямо ей в лицо. Да. Она самая. Лусавендровая сажа! В каждом стручке оказалась чуть ли не чашка спор, и сейчас на дневной жаре взрывался стручок за стручком, бурая пыль висела над полем отчетливо видимой дымкой, и легкий ветерок относил ее в сторону.