– Почему перестали сочинять стихи?
– Потому что стихи – это в первую очередь состояние души.
– Но ведь в последние годы вы увлекались и эротикой. Взять хотя бы пьесу «Хомо Эректус», которая сегодня идёт в Театре сатиры, где вас почему-то не смутило, что главный герой стоит обнаженный в центре сцены.
– Эротикой не увлекаются, её или умеют писать, как Бунин, или не умеют, как большинство. Но в моей пьесе этого нет, а запретить режиссёру я не мог, поскольку не цензор. Кстати, больше всего меня ставят во МХАТе им. Горького. Недавно состоялась премьера моей новой пьесы «Как боги». Поставила сама Татьяна Васильевна Доронина. Вообще-то, в Москве у меня идёт шесть пьес, но театры, сориентированные на «Золотую маску», «Новую драму», меня не ставят, считая слишком реалистичным и русским. Честно сказать, газета мне как писателю иной раз мешает: печатаем, скажем, критическую статью про спектакль, режиссёр сердится – и к нему уже с новой пьесой не пойдёшь. Что делать? Писать такие пьесы, чтобы к тебе приходили. Вообще, я с сожалением смотрю на молодых авторов, не выдержавших испытания издательским авансом и спешащих отдать рукопись в печать. Если вещь нужно писать два года, значит и пиши два года, иначе выйдет уродец. Книга должна получиться такой, чтобы её хотелось не только прочитать, но и перечитать. Навязывать чепуху у нас умеют, достаточно взглянуть на короткие списки «Букера»… А вот если книгу хочется перечитать, посоветовать друзьям, детям… Тогда, дорогой писатель, добро пожаловать в классики!
Беседовала Любовь Лебедина
Газета «Трибуна», ноябрь 2014 г.
Эту схватку проиграть нельзя. На кону – Россия!
Сегодня автору «ЧП районного масштаба», «Грибного царя», «Гипсового трубача» и многих других любимых народом произведений исполняется 60 лет.
«Ну, погорячился…»
– …Юрий, а давайте интервью – не про ваш юбилей?
– Попробуем.
– Я не так давно ездил в Донбасс. Вернулся – и вот думаю: почему лишь каплями просачиваются в Новороссию мастера искусств, писатели? Там уже побывали Кобзон, Александр Ф. Скляр, Прилепин, Пореченков, Шурыгин. А почему другие не едут?
– Ну, потому что фронтовые бригады должен кто-то организовывать. Они сами по себе не создаются. Это серьёзная работа. Надо подобрать людей, которые этого хотят, которые это умеют. Надо организовать их переезд, надо это профинансировать. Вот как это было, когда в Афганистан ездили.
– Ну, тогда ЦК КПСС, ЦК комсомола этим занимались.
– Да, и творческие союзы очень активно работали. Пока мы были под американцами, вроде они и не нужны были, а теперь…
– Стойте! Как мы были под американцами?
– А так! У нас все 1990-е годы не было ни внешней политики своей, ни суверенитета. Скажите спасибо нашим либералам. До сих пор, когда вспоминаю Козырева и Гайдара, хочется найти свою старую рогатку. И президент Путин это признаёт, что мы сравнительно недавно вернули реальный суверенитет.
– Нет, он признаёт, что агенты ЦРУ сидели в Кремле где-то, но чтобы нас оккупировали американцы…
– Я говорю не об оккупации, а об отсутствии суверенитета. То есть решения принимались несамостоятельно, по указке. Как только стали принимать самостоятельно, «эге!» – сказал Барак Хусейнович – и начались эти санкции.
– Как-то вы слишком образно, Юрий, про это говорите.
– Это я ещё сдерживаюсь. Кстати, в Америке снова разрешили называть негров неграми…
– Это к чему?
– Просто так.
– Ну, ясно… Знаете, даже обидно было… Вот мы едем, едем и я смотрю – там указатель – Краснодон. Я думаю: вот здесь молодогвардейцы боролись с фашистами, а после войны Александр Фадеев приезжал, собирал материал для своего романа.