— Я что-нибудь придумаю. — жалобно вставила Геля, утерев мокрое от слез лицо подолом платья.

Её дорогой наряд нелепо смотрелся среди деревенской незатейливости. Вещи от кутюр и горстка драгоценностей (которая изрядно похудела после её беготни по юристам и судам), вот и всё, что напоминало о прежней, богатой жизни.

— Почему ты не сообщила мне раньше, что этот говнюк нас обокрал? — напирала Изабелла, меря шагами кухоньку. — позвонить ты мне могла? Я бы прилетела и разобралась с ним!

— Я ни о чем не догадывалась, пока он… — горестно вздохнула мать, — пока он не приказал, не пускать меня в офис. А вечером я обнаружила, что замок на двери дома сменили, и охранник сказал, чтобы я убиралась прочь, потому что так велел Антон. Я просто не хотела, чтобы ты волновалась, Белка. Ты была за тысячи километров, у тебя учёба…

— Какое это имело значение, если ты уже знала, что у нас больше нет ни гроша! — рассердилась девушка. — Боже, мама, как можно было быть такой наивной! Сколько раз я тебя предупреждала, чтобы ты была осмотрительнее с этим Антоном! Ну, почему ты вечно всё делаешь по-своему! Я ведь давно не ребенок, мое мнение должно учитываться!

Спор длился долго, и обе чувствовали полное опустошение. Злясь на мать, которая поступила столь безответственно, поздним вечером Белка закрылась в летнем домике, где пахло черемухой, словно кокон, опутавшейся вокруг, и позвонила единственному другу. Там, в Италии, которую она считала второй родиной, у неё было много друзей, и сознавать, что отныне они вообще могут не увидеться, пока не хотелось. Конечно, не продай мать дом во Флоренции после смерти папы, она бы улетела туда, и как-нибудь устроилась бы, в конце концов, первое время одолжила бы денег у подруг, пошла бы, работать в ночное кафе, и продержалась, чтобы закончить университет. Но платить еще и за жилье было теперь накладно, а снимали они там недешевую квартиру в центре города. Ютиться в холупе не вариант, не позволяла гордость, да её засмеяли бы все знакомые, привыкшие видеть в ней наследницу многомиллионного состояния Ферраро.

Жека звонку обрадовался, он не знал, что Белла прилетела в Россию. Она выложила ему свою проблему, и он деловито предложил встретиться в городе. Ехать из деревни до столицы было недалеко, из Подмосковья весь день ходили рейсовые электрички, и ребята договорились, что завтра с утра девушка приедет к нему в гости.

Женька Старостин был отличным парнем, программистом, работал в престижной компании, и Изабелла рассчитывала, что он поможет ей не только советом, куда подать резюме, но и поможет устроиться. Познакомились они лет десять назад, на турбазе, где она отдыхала с матерью, а он — со старшим братом. Дружба завязалась сразу, оба отчаянные до приключений, веселые, общительные, ребята не расставались и в Москве, хотя Ангелина не одобряла Женьку. Называла его хитрюгой и прохиндеем, и запрещала дочери с ним общаться, а запреты регулярно, разумеется, нарушались.

В эту ночь Белла долго лежала без сна. На мать она сердиться перестала, они всегда были очень близки, словно лучшие подруги, но и так быстро прощать её не собиралась. Вот пусть посидит в этой дыре, подумает над тем, что натворила, а потом вместе решат, что делать дальше. Одно она знала наверняка — прозябать в глуши, чтобы выйти замуж за какого-нибудь пьяницу из местных гопников, Изабелла не желала. Как можно было, не читая, подписать документы, которые приносил матери Антон, якобы «накладные, счета и отчеты», девушка искренне не понимала. Ну, ладно, посадила она этого подонка в кресло директора компании, но