– Я из Чаттануги, штат Юта, сэр, – сказал юноша. – Заканчиваю университет по истории конституций. И я подумал, что, раз уж я здесь…

Дейц взглянул на свои часы.

– Я могу провести вас по зданию, если только быстро. Пойдемте. – И, кивнув служителю, он повернул назад.

– Ух ты, вот это лихо! – Высокий студент последнего курса шел рядом с ним, меряя пространство длинными шагами. – В самом деле здорово!

– Если вы изучаете историю конституций, то понимаете разницу между нашей, канадской, системой правления и вашей.

Юноша кивнул:

– Думаю, что понимаю – в основном. Главное различие в том, что мы выбираем президента, а ваш премьер-министр не избирается.

– Он не избирается в качестве премьер-министра, – сказал Дейц. – Однако, чтобы быть членом палаты общин, он должен быть избран в парламент, как и все другие члены. После выборов лидер партии большинства становится премьер-министром и затем создает кабинет министров из своих сторонников.

Канадская система правления, – продолжал он, – это парламентарная монархия с единой линией власти, которая идет от обычного избирателя вверх – через правительство к короне. А при вашей системе власть разделена – одни полномочия имеет президент, другие – конгресс.

– Проверяй и уравновешивай, – заметил юноша. – Только иногда так много проверок, что ничего не делается.

Бонар Дейц улыбнулся:

– Не стану это комментировать. А то мы можем нанести вред внешнеполитическим связям.

Они подошли к вестибюлю палаты общин. Бонар Дейц открыл одну из тяжелых двойных дверей и провел своего спутника в помещение. Они остановились, окруженные глубокой тишиной, которую почувствовали кожей. Горело всего несколько светильников, и там, куда не доставал их свет, галереи и стены тонули в темноте.

– Когда идет заседание, здесь куда оживленнее, – сухо заметил Дейц.

– А я рад, что увидел ее такой, – тихо произнес юноша. – Это… это выглядит своего рода святыней.

Дейц улыбнулся:

– У нашего парламента очень старые традиции. – Они двинулись вперед, и он рассказал, как премьер-министр и лидер оппозиции – он сам – изо дня в день сидят друг против друга в разных концах зала. – Видите ли, мы считаем, что такое противостояние имеет немало преимуществ. При нашей системе правления исполнительная власть отчитывается перед парламентом сразу за все свои действия.

Юноша с любопытством посмотрел на своего гида:

– Значит, если бы ваша партия получила больше мест, сэр, вы были бы премьер-министром, а не лидером оппозиции.

Бонар Дейц кивнул:

– Да, был бы.

И с обезоруживающей наивностью юноша спросил:

– А вы думаете, что когда-нибудь сумеете этого добиться?

– Время от времени, – с деланой улыбкой произнес Дейц, – я сам задаюсь этим вопросом.

Он намеревался посвятить юноше всего несколько минут, но парнишка понравился ему, и когда они закончили разговор, прошло уже довольно много времени. Вот опять, подумал Дейц, он позволил себе отвлечься. Это случалось с ним часто. Он даже думал иногда, не это ли реальная причина того, что он не так преуспел в политике. Другие известные ему люди – Джеймс Хоуден в частности – наметили для себя прямую линию и не отступают от нее. А у Дейца никогда так не получалось – ни в политике, ни в чем-либо другом.

В клуб «Ридо» он явился на час позже, чем предполагал. Вешая пальто, он покаянно вспомнил, что обещал жене провести большую часть времени дома.

В верхней комнате отдыха, слегка похрапывая, все еще спал сенатор Деверо.

– Сенатор! – тихо окликнул его Бонар Дейц. – Сенатор!

Старик открыл глаза и некоторое время пытался сфокусировать взгляд.