Времени было крайне мало, и каждое промедление могло стоить жизней близких людей.

– Думаю, не только знания по биологии спасли тебя, Нордвуд, – заметив, как командор сконцентрировал своё внимание на мне, я продолжил твердым тоном: – Мысли о ней мотивировали тебя вернуться и не погибнуть. Больше чем что бы то ни было.

Еле различимый короткий вздох сорвался с его рта, и я понял, что попал в точку. Принял это за некий призыв к действию.

– Не зови меня Нордвудом, Уиллсон. Просто Норд.

Откинувшись на спинку стула, я кивнул и скрестил руки на груди, бескомпромиссно начав свой рассказ:

– По приказу Тома Грейс держат в главной тюрьме Материка. Её ожидает приговор Верховного суда. Когда – неизвестно. К ней никого не подпускают, абсолютно. Это всё, что мне удалось узнать после побега Макса и той ситуации на Восточном.

Кулаки Эммерсона, которые раскрытыми ладонями до этого лежали на столе, немедленно сжались до побелевших костяшек. Норд постепенно оживал, и имя бывшего командора Дивизиона разведки, ставшего единственным главой всей «Тиррарии», сработало триггером.

– Грейс предъявлено обвинение в соучастии и в помощи предателю «Тиррарии», – деловито продолжил я, рассчитывая именно на такую реакцию, которую сейчас видел перед собой: – Последним, как ты уже, наверное, догадался, называют тебя. Но есть одна важная деталь, которая может нам помочь – все считают, что ты мёртв.

Норд резко встал, принявшись расхаживать по небольшому помещению нервным, чеканящим шагом. Его глаза лихорадочно бегали с предмета на предмет, когда он запустил пальцы в волосы, с силой оттягивая их назад.

– Блять… – гневно выдохнул он, слушая меня дальше.

– Ким и Лэндона заперли на нижних этажах Штаба, и если у Грейс хотя бы есть призрачный шанс быть оправданной, то этих двоих ожидает трибунал. Сам знаешь судьбу тех, кто попадает в карцер. Дата – тоже неизвестна, – у меня самого всё внутри затопило злостью, когда я договорил: – Есть подозрение, что Том делает это специально. Он расстреляет ребят без участия Верховного суда и без зазрения совести, лишь бы причинить как можно больше боли Грейс. А ей, если признают виновной, просто введут смертельную инъекцию.

– Скажи мне… Это она стреляла в меня тогда, Уиллсон? Ты что-нибудь знаешь об этом?! – с горящими от ненависти к Тому глазами, неожиданно переведя тему, спросил Норд.

С остатками не накопленных до конца сил хлопнув по столу и опираясь на него, он навис над поверхностью, ожидая ответа.

– Я был там. Наш командор, теперь уже Главный командор, приставил к её виску пистолет, а второй направил на меня, не дав разобраться во всём, – я тяжело вздохнул, нахмурившись: – Том приказал стрелять в тебя, а Грейс была вынуждена исполнять приказ под страхом лишения собственной жизни.

Норд мгновенно прикрыл веки, затем зажмурился, борясь с тем, как бы не разнести здесь всё вокруг, и я понимал его в этот момент, благоразумно замолчав и не продолжая рассказ. Все детали мы обсудим чуть позже, главное – я донёс до него суть.

Не знаю, сколько так в тягучем молчании прошло времени – минута, две, пять, – но с шумом выпустив воздух сквозь сжатые зубы, Норд распахнул свои ставшие в одночасье жестокими глаза и зловеще проговорил, объявляя своей интонацией войну всему живому, что попадется на пути:

– Вот что мы сделаем, Уиллсон…

Норд

– Одни мы не справимся. Нужно привлечь кого-то, кто находится в Штабе, – Уиллсон устало откинул кусок невесть откуда взявшегося в полузаброшенном здании карандаша и бумагу.