А Мэдди хотела, чтобы у них всех были общие воспоминания.

Тара вздохнула и откинулась на спинку стула.

– Эх, профинтила я свои пятнадцать. Юность потрачена на юных.

Хлоя фыркнула.

– Я не шучу! – воскликнула Тара. – Если бы мне снова было пятнадцать, уж я бы точно знала, как себя вести и что делать.

– Ну да, как же, – скептически отозвалась Хлоя.

– Ну да!

Снаружи ветер бился в окна, разыгралась настоящая буря. Они все на минутку замолчали и с тоской вгляделись в ночную тьму.

– Я ненавидела свои пятнадцать, – тихо произнесла Мэдди, чувствуя, как вино продолжает весело бежать по венам. – Вечные сомнения, неуверенность, отчаяние. – Черт, ничего с тех пор особо не изменилось.

Она вздохнула и протянула стакан за добавкой. Тара услужливо наполнила его снова.

– Если ты все еще размышляешь в духе «что было бы, если бы…», ты попросту гробишь свою жизнь.

– Только не я, – помотала головой Мэдди. – Я больше этим не занимаюсь. У меня новая жизнь. Начинаю все с чистого листа. – И в подтверждение твердости своих намерений она яростно взмахнула стаканом. Вино выплеснулось ей на руку, и она слизнула его. – Никогда и никому больше не позволю говорить за меня, перешагивать через меня, наступать на меня, бить меня…

Напряженное молчание сестер, последовавшее за этим монологом, слегка ее отрезвило.

– Вот видите, – сказала она. – Вот поэтому мне и нельзя пить. – Не обращая внимания на встревоженные взгляды, которыми обменялись Тара и Хлоя, она вновь протянула стакан. Ей определенно нужна добавка.

Но Тара мягко оттолкнула ее руку.

– Тебя правда кто-то бил? – участливо спросила она.

– Пихнули пару раз. – Большая разница. Унизительно и неприятно, но с ударом кулаком не сравнится. Это не нанесло ей настоящего вреда. Ну за исключением последнего раза, когда, падая, она впечаталась в угол кабинета и пришлось накладывать швы в непосредственной близости от глаза. Но сейчас же она одна. И все хорошо. Насколько может быть в данной ситуации.

– Мэдди…

– С этим покончено. – Она опустила голову и стала внимательно изучать свою обувь. Кроссовки, изношенные и потрепанные. По-своему символично, мрачно подумала она.

На Хлое были изящные башмачки без единой царапинки.

На Таре – стильные туфли на каблуках – такие сияющие, что в них можно смотреться, как в зеркало.

– Мне нужны новые туфли, – громко сказала она.

Хлоя приподнялась и пожала ей руку.

– Новые туфли рулят, – прошептала она сдавленным голосом.

Мэдди в ответ сжала ее пальчики, одновременно пытаясь сконцентрироваться на роящихся в голове пьяных мыслях, которые никак не хотели угомониться.

– О, девчонки, забыла показать вам кое-что! – Она достала из сумки коробку с рецептами и рассказала сестрам про Люсиль. Затем наугад вытащила карточку. – «Если ты сделал неправильный выбор, тебе будет о чем рассказать», – прочитала она.

– О Боже, – отозвалась Тара.

– Уже не «Боже правый»? – спросила Хлоя с ухмылкой.

В этот момент налетел новый порыв ветра, от которого дом просто-таки заходил ходуном.

Вслед за этим раздался оглушительный грохот. Пол задрожал под ногами, свет замигал – сестры дружно вскочили на ноги.

– Вот дерьмо! – Хлоя стремительно взлетела на стол, оказавшись прямо напротив Тары – фактически у нее на коленях.

Мэдди спрыгнула со стула, подбежала к задней двери, включила фонарик, что, впрочем, не очень-то помогло рассеять кромешную ночную тьму.

– Откуда взялся фонарик? – поинтересовалась Хлоя.

– Из моей сумки.

Хлоя посмотрела на Тару:

– Она носит в сумочке фонарик.

– На всякий случай, – пояснила Мэдди, пытаясь разглядеть, что творится во дворе.