Помидор, выскользнув у меня из рук, шлепается на пол, забрызгивая все соком.

"Фак!"

В горле моментально пересыхает, а руки начинают мелко дрожать. Господи, почему я так на него реагирую? Я, что, боюсь его?!

Стараюсь взять себя в руки.

"Раз, два, три. Ну же!..

Медленно поворачиваю голову на звук, но не оборачиваюсь. Делаю вид, что прислушиваюсь, глядя в сторону от себя, потом пожимаю плечами типа "показалось" и отрываю от рулона пару бумажных полотенец.

- Кто ты? - повторяет он с той же интонацией и громкостью, когда я присаживаюсь возле помидорного хаоса.

Притворяться и дальше нет смысла, поэтому поднимаю на него равнодушный взгляд:

- Провал в памяти? Я - твоя пленница. Нахожусь здесь по прихоти…

- Не продолжай, - обрывает грубо. - На память я не жалуюсь.

- Рада за тебя, - отвечаю спокойно - досада на себя замещает это странное ощущение тревоги, возвращая самообладание и привычную ироничность.

Волчек подходит ближе и останавливается в полушаге от меня.

- Я спрошу по-другому: мой отец знает, что ты его за нос водишь?

- За нос? - его слова пробуждают во мне любопытство, отвлекая от прежнего сосущего ощущения внутри. - Что у тебя за фантазии?

Снова смотрю снизу вверх. Разглядываю его. Короткая стрижка, волосы густые светло-русые, вьющиеся, скулы очерченные, покрытые щетиной, к которой так и хочется прикоснуться. Но взгляд… Взгляд неприятный. Под ним против воли чувствуешь себя неуютно и начинаешь ерзать, как школьница перед разгневанным отцом.

- Глагол "врешь" лучше отражает действительность?

Прищуренные глаза метают молнии. Голос низкий и хриплый. Что это с ним?

- Слушай, - не выдерживаю я и, выбросив насквозь пропитанное соком полотенце в ведро, выпрямляюсь. - Ты не мог бы выражаться яснее? Что значат твои дурацкие намеки?

- Ты что-то скрываешь. Я готов спорить, что в тебя стреляли не из-за отца. Я пока не знаю, что это, но я докопаюсь. Можешь не сомневаться.

- Ты пришел сказать мне это? Что ж, желаю удачи! - цежу презрительно, а внутри все сворачивается в тугой узел тревоги - а вдруг и правда узнает?..

Нет! Этого нельзя допустить. Если Рассел узнает, он своими руками застрелит Хайдена. Он обещал свернуть ему шею, и я не сомневаюсь, что это была не пустая угроза.

- Она мне не понадобится. Я все узнаю и сдам тебя отцу. И, наконец, избавлюсь от тебя, - добив тихо и зло, быстро уходит.

Я провожаю его недоуменным взглядом.

"Что за хрень тут происходит, а?.."

13. Глава 12 Сон наяву

С трудом дождавшись ночи, я выключаю свой новый телевизор, который смотрела в фоновом режиме без звука - он заменял мне верхний свет, - и на негнущихся ногах подхожу к окну.

Пока, кусая ногти, ждала наступления темноты, довела себя до нервного тремора. Но с темнотой напряжение, подпитываемое разом накатившей паникой и страхами, лишь усугубилось. Меня охватывает животный, первобытный ужас, навеянный прошлым сном - собираясь повторить его начало, не запущу ли я действие закона подлости и не повторю ли его весь?.. И, как и прошлой ночью, окажусь не там, где хочу, а у того же, источающего могильный холод и пробирающего до печенок, входа в кошмарный тоннель?

А еще я отчаянно боюсь быть пойманной Волчеком. Он явно не оценит мою тягу к свободе.

Поэтому стою перед чернеющей дырой оконного проема и дрожу, как Красная шапочка перед злым и страшным серым волком. Хотя Шапка, вроде, волка не боялась. Но ее волк по сравнению с моим - просто немытая смердящая дворняга. Мой же, зараза, благоухает и источает такие дьявольские флюиды, что…

Стоп!

Приказываю себе отставить фантазии непотребного содержания и, решительно забравшись на подоконник, сразу бросаю взгляд вправо, на дерево. Его очертание, вопреки ожиданиям, угадывается с трудом. Во сне ночь тоже была безлунной и тьма непроглядной, но дерево я видела отчетливо. Сейчас же мне приходится посидеть некоторое время с закрытыми глазами и вновь вонзиться взглядом в плотную, осязаемую черноту.