– Но моя жена давно не работает. Этого что, мало? Она даже не сможет обеспечить Катю! – Выражение лица Евы вдруг стало настолько спокойным и непроницаемым, что Богдан повысил голос – на случай, если его плохо слышно.

Он не любил разговаривать по видеосвязи – и тем более обсуждать столь важные дела. Но этот вопрос становился срочным, а Ева еще не вернулась в город после командировки.

– Законом предусмотрены алименты, так что вы будете обеспечивать ребенка, даже если он останется с матерью. Судья едва ли оставит дочку с вами, руководствуясь только материальными соображениями. – Ева сделала вежливую паузу, видимо проверяя, будет ли Богдан возражать, и после его молчания продолжила: – Как вы думаете, есть ли что-то еще, за что мы могли бы зацепиться?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду: считаете ли вы, что Кристина – хорошая мать для вашей дочки?

Этот вопрос вызвал у Богдана смех, и он почувствовал себя старым. Слишком старым, чтобы работать с этой малолеткой.

– А вы знаете, что такое «хорошая мать»?

Электронное лицо Евы дрогнуло, она опустила глаза.

– Просто я всю жизнь пытался стать «хорошим отцом» и не уверен, что до конца понимаю, как это. А вы такое спрашиваете. – Богдан взял паузу, надеясь выжать из себя хоть что-то полезное для дела, но с досадой понял: он не может припомнить ничего компрометирующего жену. – Кристина старается, вот. Все, что от нее зависит, она делает.

Ева что-то записала: через экран слышалось клацанье ногтей по клавиатуре.

– Можно ли сказать, что она посвящает дочери все свое время?

Он задумался и дотронулся до лба. Но касаться лба было неприятно – палец провалился в глубокую морщину. Богдан двумя руками схватился за чашку.

– Да, можно. Ну она не работает, все время проводит дома, с ней.

Ева снова что-то записала.

– Не сочтите за излишний вопрос, но чем ваша жена занималась до замужества? Кем она была до знакомства с вами?

Богдана было трудно обескуражить вопросами. Как глава страховой компании, он слишком хорошо понимал важность деталей. В конечном счете все решают именно они. И именно поэтому в страховых полисах так много текста, написанного мелким шрифтом. Поэтому, когда Ева, казалось бы, отошла от темы, Богдан впервые почувствовал к ней профессиональное уважение.

– Это смешная история. Она пела в ресторане, работала певицей. Мы с друзьями отмечали там день рождения. Я заказал песню, ну и поехало.

Ева понимающе кивнула и как будто бы сощурилась. Хотя, возможно, это просто были помехи интернет-соединения.

– Можно ли сказать, что ваша жена мечтала о карьере певицы?

Богдан никогда не задумывался, о чем могла мечтать Кристина, если не о той жизни, которая до поры до времени у них была. Ева уловила его сомнение и переформулировала вопрос:

– Ваша жена любила петь?

– Да она и сейчас любит. Поет постоянно, все об этом знают. Когда приходят гости, иногда просят ее спеть, – усмехнулся Богдан.

Эта черта супруги его отчего-то очень забавляла. Ева с удвоенной скоростью застрочила по клавишам.

– Как вы думаете, можно ли сказать, что брак и рождение дочери положили конец карьерным амбициям вашей жены? Помешали ей стать певицей?

Богдан насупился: он не любил домыслов. Его зоной комфорта были строгие факты.

– Почему бы вам не спросить это у нее? Откуда я знаю?

– Я уточняю ваше мнение, ваш взгляд на ситуацию.

– Ну, наверное, если бы она не родила, чем-то бы время пришлось занимать, да? Ну, может, и пела бы. Не понимаю, к чему эти вопросы.

Ева улыбнулась и спросила после аккуратной паузы:

– Богдан, вам известно такое понятие, как послеродовая депрессия?