Дверь открылась, и квартира встретила ее тишиной, пустотой и полумраком: тяжелые шторы были плотно задернуты.

– Ян? – позвала она, сбросив тесные туфли из липкого кожзаменителя.

Никто не отозвался. На диване в беспорядке валялись вещи, пол следовало пропылесосить еще несколько дней назад. Лена прошла на кухню и обнаружила, что никакого ужина нет. Ее желудок жалобно сжался – от волнения она даже не осознавала, как сильно проголодалась. Словно в ответ на ее смятение входная дверь коротко скрипнула, и появился Ян, вернувшийся из зала напротив. На нем была спортивная форма – футболка и шорты. Ткань изрядно вымокла и плотно облепила плечи.

– А, ты уже дома, – как ни в чем не бывало сказал он. – Ну как все прошло?

– Нормально.

На самом деле все было куда лучше, чем нормально, и еще несколько минут назад Лену распирало изнутри от восторга. Но встреча с Яном подействовала на нее, как действует кубик льда, который приложили к горячему лбу. В глазах Яна это был обычный день, недостойный того, чтобы организовать для любимой сюрприз. Всего лишь еще один день, такой же, как вчерашний или завтрашний.

Но вместо того чтобы разозлиться на Яна, Лена словно потухла сама. «Это просто первый день на новой работе, а не повышение или что-то в этом роде, – подумала она. – И, собственно, что вообще я собиралась праздновать? Тот факт, что я не осталась безработной после окончания университета? Тоже мне, достижение». Радость, так щедро переполнявшая ее, скисла, как старое молоко.

– Ну и отлично, поздравляю. – Ян чмокнул Лену в щеку и принялся разуваться.

Лена подошла к холодильнику, открыла дверцу и застыла, наслаждаясь морозным холодом. Надо бы сходить в магазин, чтобы приготовить ужин. Обычный ужин, без всяких изысков.

Перед тем как уйти, Лена предприняла последнюю попытку отстоять важность этого дня и набрала мамин номер. Надежды было мало, но, если повезет, мама порадуется за нее по-настоящему. Когда у Веры было хорошее настроение, она умела организовать праздник буквально из ничего – Лене бы сейчас очень пригодилась эта легкость. Мама бы вдохновила ее, снова подняла над землей.

Лена присела на край стула возле маленького кухонного столика и набрала номер Веры Петровны. Та ответила спустя два гудка.

– Леночка?

– Привет, мам.

– Ну как ты, как дела?

– Меня на работу взяли, мама. Сегодня был первый день.

– Тебя? Кем?

Лена проигнорировала этот снисходительный тон, как часто делала в разговорах с матерью.

– Младшим юристом в фирме, которая ведет экологические споры.

– Кем? И что ты будешь делать?

– Я же рассказывала тебе, помнишь, мам? Буду помогать людям защищать окружающую среду.

– А, ну да, ну да. Помню. Ну тебе хоть это интересно?

– Конечно, – выдохнула Лена.

– И ладно. Ты же знаешь, я ничего в этом не понимаю. Политика это все, дуристика…

– Да почему «дуристика», мам. Мир на пороге климатической катастрофы… – Лена тут же осеклась, поймав себя на повторении шаблонных фраз с экологических плакатов.

– Кто тебе такое сказал? Ты меньше новости слушай. Это все политики со своими выдумками.

– Мама, ну какие выдумки. Вода подорожала, у нас дома опять квоты сократили. Озеро у поселка вспомни: мы туда ходили, когда я была маленькой, теперь оно пересохло.

– Ой, это у вас в городе: там все дорожает, квоты… У нас ничего этого нет. Ты меньше всякую ерунду слушай. Ладно, доча, я побегу, а то Гриша сейчас опять мое шитье растащит. Удачи на работе, звони хоть, не забывай.

Лена повесила трубку. Ощущение праздника не вернулось, и особенный день обернулся среднестатистическим вечером.